– Боже милостивый! – завопил Страшила, услышав эту новость. – Представляю, как заиграли его мозги, если и они тоже подверглись полировке! Однако не заставляй нас ждать, я уверен, что Император примет нас запросто, пусть даже не в самом блестящем своем состоянии.
– Состояние Императора всегда одинаково блистательно, – возразил преданный слуга. – Пожалуй, я все же рискну доложить ему о вашем прибытии, а там уж – как он распорядится.
Предводительствуемые Мигуном в ливрее, путешественники прошли в роскошную гостиную. Конь тяжело затопал следом: он еще не знал, что лошадям положено дожидаться хозяев во дворе.
На всех, даже на Страшилу, внутреннее убранство дворца произвело огромное впечатление. Богатые шторы сверкали серебряным шитьем. На изящном столике посредине гостиной стояла большая серебряная масленка, на которой были весьма искусно выгравированы сцены из приключений Железного Дровосека, Дороти, Трусливого Льва и Страшилы. На стенах висело множество картин: среди них выделялся портрет Страшилы, выполненный с необыкновенным мастерством, а также огромное, не меньше чем на полстены, полотно, на котором был изображен Волшебник Изумрудного Города, вручающий Железному Дровосеку сердце.
Посетители глазели по сторонам в безмолвном восторге, но тут из соседней комнаты послышался радостный вопль:
– Не может быть! Вот так сюрприз!!!
В тот же миг двери распахнулись и в гостиную вбежал Ник-Дровосек. Первым делом он бросился к Страшиле и так крепко стиснул его в дружеских объятиях, что тот превратился в подобие гармошки – в сочетание складок, складочек и морщин.
– Мой добрый старый друг! Мой благородный товарищ! – ликовал Железный Дровосек. – Как я рад увидеть тебя снова!
Тут он ослабил на миг свои объятия и поднял Страшилу на вытянутых руках, чтобы полюбоваться на милые его сердцу нарисованные черты.
Увы! По лицу и по туловищу Страшилы расплылись огромные пятна от полировочной мази. На радостях Железный Дровосек совершенно позабыл о состоянии своего костюма, и толстый слой смазки с его железного тела перешел на одежду и физиономию его друга.
– Боже! – скорбно воскликнул Страшила. – Что это со мной?!
– Не печалься, дружище, – отвечал Железный Дровосек. – Тебе достаточно посетить мою Императорскую Прачечную, и ты станешь как новенький.
– А меня там не испортят? – с сомнением спросил Страшила.
– Это исключено, – последовал решительный ответ. – Но скажи мне скорей, какой счастливый случай привел сюда твое величество и кто твои спутники?
По всем правилам вежливости Страшила представил хозяину Типа и Тыквоголового Джека; причем к последнему Железный Дровосек проникся особым интересом.
– Ты, кажется, не особенно крепок, – заявил Император, осмотрев своего нового знакомого со всех сторон, – зато совершенно ни на кого не похож, а потому достоин войти в наш избранный круг.
– Благодарю вас, ваше величество, – скромно сказал Джек.
– Надеюсь, на здоровье не жалуешься? – спросил Дровосек.
– В настоящее время – нет, – со вздохом ответил Тыквоголовый, – но больше всего на свете я боюсь попасть на кухню.
– Чепуха! – сказал Император строго, но голосом добрым и приветливым. – Зачем бояться раньше времени? Ведь твою голову могут не сварить, а, например, законсервировать, и тогда она будет очень долго храниться.
В течение этого разговора изумленный Тип разглядывал Дровосека. Прославленный Император весь состоял из кусков железа, аккуратно друг к другу подогнанных, спаянных и склепанных, так что получилось довольно точное подобие человеческой фигуры. При ходьбе он слегка позвякивал и погромыхивал, но сработан был ловко и ладно, его внешность портил только толстый слой смазки, покрывавший его с головы до ног.
Поймав на себе внимательный взгляд мальчика, Железный Дровосек вспомнил, наконец, что выглядит не лучшим образом. Извинившись перед друзьями, он попросил у них разрешения удалиться в свои апартаменты, чтобы дать слугам возможность закончить полировку. Это не заняло много времени.
Когда Император вернулся, его никелированное тело было начищено до блеска, и Страшила не преминул выразить восхищение столь сиятельной наружностью.
– Воистину мысль о никелировке пришла ко мне в добрый час, – сказал Ник. – Ведь я изрядно поцарапался во время наших странствий и приключений. Взгляните, на моей груди слева выгравирована звезда: она не только обозначает место, где находится мое прекрасное сердце, но и весьма искусно маскирует заплату, сделанную Волшебником после того, как он собственными руками поместил в меня этот ценнейший орган.
– Выходит, ваше сердце – искусственное? – с любопытством спросил Тыквоголовый.
– Никоим образом, – с достоинством возразил Император. – Я убежден, что это самое настоящее сердце, хотя, разумеется, оно больше и жарче, чем сердца большинства людей.
Затем он повернулся к Страшиле и спросил:
– Довольны ли и счастливы ли твои подданные, мой дорогой друг?
– Я бы этого не сказал, – ответил тот. – Дело в том, что девицы Страны Оз. подняли мятеж, и ныне я изгнан из Изумрудного Города.
– Боже правый! – вскричал Железный Дровосек. – Какая жалость! Чем же не понравился им король, который столь мудро и милостиво ими правил?