— Не свое, а слово Божье! — тут же взвился Роська.
— Не спорю. — Мишка согласно склонил голову. — Но отец Михаил, хоть и слуга Божий, но живет в миру и мирскими законами пренебрегать не в праве! «Отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Зри Писание от Матфея, главу 22, стих 21.
Роська, не ожидавший такой отповеди, озадаченно умолк, а Илья и Демьян, почти одновременно, хмыкнули. Мишка так и ждал, что кто-нибудь из них подколет: «Ты и сам, как поп», но оба смолчали.
— Дело даже и не в этом, — продолжил Мишка после краткой паузы — а в том, что жизнь наша полна противоречий и парадоксов. Что такое «парадокс», я тебе, Рось, уже объяснял. В нашем же случае парадокс заключается в том, что отец Михаил, сам того, конечно же, не желая, вознамерился внедрить у нас порядки, схожие с языческими.
— Что-о-о? — Роська от возмущения даже начал приподниматься с лавки.
— Не перебивай, сначала дослушай! — окоротил крестника Мишка.
— Не перебивай, сначала дослушай! — окоротил крестника Мишка. — Кто в языческих селищах глава всему? Волхв! Без его разрешения одобрения не делается ничего! Почему Константин Великий сумел победить язычников и основал цареградскую империю? Почему христианство побеждает на Руси? Почему ратнинская сотня сопротивление язычников превозмогла? Потому, что христиане понимают границы между мирским и духовным! Потому, что власть светская главенствует! А тот, кому мирская жизнь не по нутру, в монастырь или в пустынь уходит, и живет там, не встревая в мирские дела. Отец же Михаил попытался поставить себя над мирскими делами, уподобившись, тем самым, языческому волхву! Не может один человек во всем мудрее всех быть, все дела одинаково мудро решать! Вы и сами видели, как это у отца Михаила получалось!
— Ну ты, Михайла, и завернул! — Илья расправил свои пышные усищи и повертел головой, словно ему стал тесен ворот рубахи. — Тебя послушать, так… это самое…
— А я вас не слушать собрал, а думать! — парировал Мишка. — Совет держать. Так что, господа Совет, желательно мне ваше мнение узнать. А вдруг у нас в Младшей страже, и вправду, не все надо делать так, как в ратнинской сотне устроено? А если нужны отличия, то какие? И вообще, мы что из наших отроков создавать собираемся — пополнение для ратнинской сотни, или что-то иное? Если иное, то что? Хочу ваше мнение по этому поводу знать, потому, что от этого будет зависеть очень многое, по сути, все. Как сейчас решим, что придумаем, так дальше и жить будем, такому и отроков обучать станем. — Мишка оглядел собравшихся и подчеркнуто раздельно произнес: — Слушаю. Вас. Господа Совет.
— Эк ты сказанул! — Илья снова расправил усы и приосанился. — Господа Совет… прям дума боярская при князе!
В горнице повисла тишина — «господа Совет» явно оказались не готовы к решению стратегических проблем. Подождав немного Мишка уже было собрался задавать наводящие вопросы, но неожиданно подал голос Дмитрий:
— Я, вот, уже несколько дней думаю: а всех ли отроков надо одинаково учить?
— А мы и не учим всех одинаково! — отозвался Петр. — Я своих другому учу.
— Да не о тебе речь! — Дмитрий отмахнулся от Петьки, как от мухи. — Нам воеводские бояре двенадцать своих отроков в обучение прислали, я так понимаю, что они потом их в свои десятки заберут. Но у них-то там все лучники, что наши выученики со своими самострелами там делать будут? Этих двенадцать человек надо в отдельный десяток собирать и лучному бою обучать, тем более, что они кое-что уже умеют — воеводские бояре их не просто так подбирали.
— Вывод? — быстро спросил Дмитрия Мишка.
— Какой вывод? — не понял старший урядник.
— Я спрашивал: готовим мы пополнение для ратнинской сотни или что-то иное? Если пополнение, то самострелы надо отбирать не только у этих двенадцати, но и у всех. В сотне все лучники, хотя и разные — одни лучше, другие хуже, но самострелами никто не пользуется.
— Не хочу! — не на кого не глядя, мрачно заявил Демьян. — Здесь я урядник, а там сопляком на побегушках сделают! Пока новик полноправным ратником станет… — Демка зло стукнул кулаком по столу. — …Некоторые и не доживают. Не хочу!
— Да погоди ты! Хочу, не хочу. — Ворчливо перебил Демьяна Илья. — Ишь ты, гордый какой: я урядник! Сопля ты на палочке, а не урядник! Сколько бы тебя тут ни учили, настоящую воинскую науку можно только среди матерых ратников постигнуть — рядовым! Да, гоняют новиков почем зря, но и берегут — в бою прикрывают, в самое пекло не суют.
А годика через три-четыре, когда женишься, да остепенишься, да боевого опыта наберешься, пускай тебя твой бывший десяток урядником выбирает. Корней, я думаю, не откажет, утвердит.
— Да не возьмет нас никто! — злым голосом отозвался Демьян. — Невзлюбили нас, после того, как мы бунтовщиков перебили. Ты что, Илья, не знаешь, что ли? Иначе, как стаей Бешеного Лиса и не зовут. Был бы дядька Фрол жив, он бы нас к себе в седьмой десяток взял и стал бы полусотником, а сейчас… к кому идти?
— Сотник прикажет… — неуверенно начал Илья.
— И как отнесутся к тем, кого против воли навязали? — перебил Демьян. — «Берегут, прикрывают»! — передразнил он Илью. — Что от моих ребят через четыре года останется? А сам я останусь?