— Туда, где нового смотрящего еще не видели — да. В острог за мостом, например, не сможешь — новый смотрящий туда уже заезжал.
— А сюда? — Алексей ткнул пальцем в карту. — Как думаешь?
— Если он ехал из Крупницы, то вряд ли — село далеко в стороне стоит.
— Ага! А пути до него от острога — всего лишь день, я подсчитал.
— Ты что, хочешь целое село отсюда увести? Так бесполезно же! Поля не сжаты, огороды не убраны, чем холопов до нови кормить будешь?
— Не я их кормить буду, а ратнинская сотня. Просто так они сюда не пойдут, а за хорошей добычей — с радостью. Обзавидовались же куньевской удаче! Короче, Михайла, давай Корнею грамотку писать. Утром, вместе с ранеными и отправим. Через болото идти — полдня, потом, даже если взять двух сменных коней, в дороге все равно один раз заночевать придется. Так что, грамотку Корней получит только послезавтра. Поднять в седло желающих сходить за добычей, да дойти сюда — дня два-три. Вместе, считай, дней пять. Давай-ка, бери писарскую снасть и пиши. «От Алексея Корнею…»
Мишка развернул один лист бумаги, придавил его края, чтобы не скручивался, шкатулкой и латной рукавицей, откупорил чернильницу. Сам удивляясь тому, как ожили рефлексы более, чем сорокалетней давности, обмакнул перо в чернила и скребанул кончиком пера по краю чернильницы, чтобы согнать излишки чернил и не уронить на бумагу кляксу.
Вспоминая, ненавидимые в первых классах школы, уроки чистописания, вывел:
«От Алексея Корнею…»
Казалось бы: что такое несколько рядов черточек и закорючек расположенных на желтовато-сером листе? Ну, обозначают они буквы славянского алфавита, придуманного много лет назад монахами Кириллом и Мефодием, ну, складываются они для знающего грамоту в слова и предложения… Но вот, окажется этот листок в руках сотника, и примут на свои спины строевые кони привычную тяжесть всадников и ратного железа, и останутся стоять у ворот женщины, провожая взглядами отцов, мужей, братьев, осеняя их в спину крестным знамением или шевеля губами в наговоре, отводящем беду от защитника и кормильца, от сыночка-кровиночки, от лады ненаглядного. А потом, где-то там, куда унесли ратнинских мужей боевые кони, вырвутся из ножен клинки, изогнут тугие плечи луки, и уставятся смертельными жалами копья в других кормильцев, кровиночек и ненаглядных.
Примечания
1
От древнеславянского «неключимый» — бесполезный.
2
Срезень — наконечник стрелы с широким режущим лезвием, обращенным вперед.
3
Пуд, как единица веса, впервые упоминается в грамоте князя Всеволода Мстиславича в 1134 г.; пуд заключал в себе 16 безменов, 40 больших гривенок или 80 малых.
4
От древнеславянского мудити — медлить.
5
Слово «урядник» гораздо старше, чем полицейские и казачьи чины, обозначавшиеся в Российской Империи этим термином. Так, например, в царствование Алексея Михайловича в Москве было написано наставление по организации соколиной охоты, и называлось оно «Урядник сокольничьего пути».
6
От древнеславянского плав — желтоватый.
7
От древнеславянского простыни — простота, открытость, искренность.
8
Плинфа — так на Руси назывался кирпич. Плинфа была более широкой и плоской, чем современные кирпичи. В данном случае «Плинфа» — кличка мастера-кирпичника.
9
Дитер Нолль — немецкий писатель, автор популярного в шестидесятые годы ХХ века романа «Приключения Вернера Хольта». В романе, в частности, рассказывается о молчаливо поощряемых начальством, кулачных расправах старших курсантов над младшими, называвшихся «самовоспитанием».
10
А. С. Пушкин. «Евгений Онегин».