— Хорошо. Я сейчас его спрашивать буду, а ты следи, не упущу ли чего важного. И ты, Стерв, тоже. Для начала, попробуем понять: кто такой боярин Журавль? Согласны?
— Ну, давай. — Алексей уселся на завалинку рядом с Мишкой и жестом пригласил сделать то же самое Стерва. — Садись, не убежит он никуда.
— Постою. — Односложно отозвался Стерв.
— Так, Иона. — Мишка пристально уставился в глаза «полицаю». — Слушай меня очень внимательно и обязательно отделяй то, что сам знаешь, от того, что у других слышал. И не дай тебе бог соврать, хоть словом. Один раз меня удержали, а в другой раз может и не получиться.
— Да я, боярич… Ай!!!
Мишкин кинжал мелькнул в воздухе и воткнулся в землю возле самой ноги Ионы.
— Туды тебя… — Алексей зло глянул на Мишку. — Я и забыл, что ты и левой можешь!
— Первый вопрос: — Мишка проигнорировал замечание Алексея — сколько раз ты видел боярина Журавля?
— Много… раз двадцать, может больше.
— Сколько раз ты с ним разговаривал?
— Три раза. Один раз, когда он меня в десятники стражи пожаловал. Второй, когда посылал беглых ловить. Третий… я рассказывал уже.
— Как он выглядит?
— Дороден, выше меня ростом на полголовы, волосом темен, но почти весь седой… что ж еще-то?
— Глаза?
— Не знаю, побоялся смотреть. Говорят, что он не любит, а еще говорят, что от его взгляда люди замертво падают.
— Нос, брови, скулы, щеки?
— Нос большой и кривой, видать, сломан был. Брови густые, длинные, а между ними складка такая… сверху вниз. Скулы… обычные, а щеки… Одна щека у него, вроде бы, обожженная и вся в черных крапинках.
«Блин, неужели пороховой ожог? Только этого не хватало!»
— Зубы?
— Зубов мало. Говорят ему всю еду меленько режут или толкут.
— Силен, слаб?
— Говорят, что силен. Еще говорят, что знает много способов убить одним ударом, без оружия.
— Ходит прямо, не хромает?
— Пешим не видел, только верхом.
— Ходит прямо, не хромает?
— Пешим не видел, только верхом.
— Возраст?
— По виду — за сорок, но может из-за седины? Не знаю, а болтают разное, даже, что бессмертен.
— Настоящее имя?
— Не знаю. Мирон как-то болтал, что пьяный сам себя Сасанычем зовет или товарищем сижатым.
— Может быть, товарищем сержантом?
— Не знаю, Мирон говорил «сижатый».
«Так, воинское звание сержант, ТАМОШНЕЕ имя Сан Саныч, то бишь, Александр Александрович».
— Голос?
— Злой, грубый.
— Как разговаривает?
— Простой речи не слышал, только приказы. Но крикнуть может так, что лошади приседают.
— Характер?
— Боярин. Строгий, жалости не знает. Особенно не любит, когда пощады просят, плачут, жалуются. Еще больше звереет. Но, говорят, что если кто держится твердо, страха не выказывает, то может и простить.
— Так чего же ты тут скулишь? Думаешь, нам тварь дрожащая нравится?
Иона ничего не ответил, но постарался приободриться. Получилось, правда неважно.
— Что еще добавить можешь?
— Есть один человек, которого он слушает, и который его не боится — нурман, Гунаром кличут. Он у боярина воеводой…
— О ближниках потом расскажешь. Что еще про самого боярина можешь сказать?
Иона на некоторое время задумался, потом припомнил:
— Плетью он скрипеть любит. У его плети ручка такая… плетеная. Если согнуть, то скрипит. Боярин, когда задумается, или когда слушает кого-нибудь, ее туда-сюда гнет и скрип слушает. Голову чуть-чуть склонит и слушает. И никто не знает, чем это кончится. Иногда поскрипит-поскрипит, потом головой кивнет и все. А иногда поскрипит и ка-ак даст! Покойник. Все время в разные места бьет, но всегда наповал.
— Где же ты его много раз видел, если разговаривал только три раза?
— А он на учение пешей рати посмотреть приезжает. Иногда сам командует, а иногда со своей дружиной на пешцев нападает и палками, как мечами бьют, конями топчут и другое всякое… После этого и убитые и покалеченные бывают.
— Дружина у него велика? — не выдержал и включился в допрос Алексей.
— Не ведаю. С ним все время полусотня ездит, но люди не одни и те же. Вернее, два десятка все время одни — нурманы, наверно ближняя стража, а остальные три десятка меняются.
— Как вооружены? — Алексея, прежде всего интересовали военные вопросы.
— Хорошо вооружены — полный доспех, копья, мечи, щиты, луки. У нурманов еще секиры.
— Значит, — подвел итог Алексей — конная дружина и пешая рать. Сколько всего, хотя бы краем уха слышал?
— Пешцев, слыхал, больше десяти сотен, а сколько конных, не знаю и разговоров не слышал. Еще, сотни полторы стражи есть, они тоже конные, при оружии, но без доспехов.
— И как же полторы сотни стражников столько народу стерегут? — удивился Алексей. — Кругом леса, зашел, и нет тебя.
— Некуда бежать. В вашу сторону страшно — тут колдунья живет, за Горку нельзя — там боярская дружина посечет. Остается идти вдоль Горки, а там проходы между болотами узкие, а в проходах стража.
Зимой, конечно, можно и через болота, но след остается, быстро догонят. Некуда бежать.
— М-да, тысячи полторы вполне может быть. — Негромко произнес Алексей и задумался.
Мишка решил, что можно продолжить сбор данных о самом боярине:
— Ты двух ближников назвал — Гунара и Мирона. Еще кого-нибудь знаешь?