— Аминь! — уже без подсказки закончил Зверев. — Угощайтесь, гости дорогие, чем Бог нас ныне порадовал. Полинушка, за здоровье гостей не мешало бы и бокалы поднять.
— Как у тебя язык поворачивается, батюшка?! — испуганно перекрестилась жена. — Пост же Рождественский! Нечто одного дня с баловством хмельным не перетерпеть?! Одно токмо на уме!
— Они же с дороги, Полюшка. Им поста можно не соблюдать.
— Ужо прибыли, — решительно отрезала жена. — Так ведь, батюшка?
— Верно, Поленька, верно, — послушно кивнул князь Друцкий. — Пост есть пост. От заветов христовых нам отступать невмочно.
— Да, — успокоенная поддержкой родича, гордо глянула на мужа Полина. — Законы Божии в нашем доме завсегда нерушимы будут!
Зверев смирился и стал складывать себе на блюдо угощение со скудного постного стола: немного печеной форели и белорыбицы, заливное из судака, вместо вина плеснул в кубок чуть желтоватого сыта, взял пару пресных лепешек, пропитанных миндальным молоком. На сладкое его не тянуло, а потому кашами с медом и изюмом он оставил баловаться дворне. Немного перекусив, повернулся к гостю:
— Так и не спросил, дядюшка: как ныне дела в княжестве твоем, как здоровье супруги и сына, не доходили ли к вам вести от батюшки моего из Лисьино? Федор, вижу, не приехал. Давно я его уже не видел. Как он?
— В хлопотах Федя по хозяйству мается, — улыбнулся Юрий Семенович. — Мне уж к царю небесному вскорости отправляться, вот на него ныне дела княжеские я и свалил. Пусть вникает, покуда есть у кого совета спросить. Коли меня отпоют, кто же в трудный час подсказку даст? Невесту мы ему присмотрели, Марфу из бояр Кокоревых. Род небогатый, но древний. Тимофей Кокорев ныне в опричную тысячу царскую записан. А девка собой ладная, крепка да румяна. Видел о прошлой Пасхе, к причастию в Софийском соборе ходила. Коли сладится, глядишь, вскорости внуков мне принесут.
— Федор-то невесту уже видел? — задал наивный вопрос Андрей.
— Некогда ему, княже, — небрежно отмахнулся Друцкий. — Служба царская из двух лет на третье к себе зовет, дела хозяйские я на него скинул, да еще охоту с иным баловством никогда не забывает. Куда уж ему по чужим городам на смотрины кататься?
«Ну да, само собой, — мысленно усмехнулся Зверев.
Куда уж ему по чужим городам на смотрины кататься?
«Ну да, само собой, — мысленно усмехнулся Зверев. — Разве можно двадцатилетнему мальчишке доверить такое важное дело, как выбор будущей жены? Когда дело до венчания дойдет, там невесту и покажут».
Андрея и самого нынешние, из шестнадцатого века, родители женили точно так же. Главным достоинством Полины стало то, что она смогла разрешить давнюю земельную тяжбу бояр Лисьиных и принесла Звереву княжеский титул. Чего еще от невесты надобно? И ведь что интересно — никакой ущербности Андрей от такой судьбы не испытывал. Скорее, наоборот…
Он опустил руку, нащупал колено жены, легонько сжал. Полина, не поворачивая головы, улыбнулась, ни миг склонила голову и коснулась его плеча.
Нет, обычаи здешнего времени любви отнюдь не отменяли. Но любовь — это когда на сеновал девку затаскиваешь, сводню в чужой дом подсылаешь, в окно лазишь… А брак — дело серьезное, тут не до баловства.
— Приданое хорошее дают? — поинтересовался Зверев.
— Ну, какое с Кокоревых приданое? — пожал плечами гость. — Сколько ни наберут, для нашего рода все невелик прибыток. Вот хворых у них в роду уж пять поколений не было — это славно. Такую кровь ни за какое золото не купишь.
— Великое дело — кровь, — согласился Андрей.
Гость покосился на него с подозрением, но ничего не сказал, подцепил ножом немного кутьи, отправил в рот. Зверев тоже вернулся к трапезе, быстро расправляясь с рассыпчатой печеной белорыбицей. Едва его тарелка опустела, как князь словно бы спохватился — даже ладошкой по столу прихлопнул:
— А видел ли ты обретение мое недавнее, княже? Сию карету хитрую мне мастера торжковские по уговору за два месяца отстроили, печь особую пушкари монастыря Заиконоспасского отливали.
— Прости, Юрий Семенович, не успел, — развел руками Зверев.
— Так идем же, покажу, — поднялся князь Друцкий. — А ты, доченька, вели опочивальню мне приготовить. Притомился я в дороге, вечерню стоять не готов.
— Да, дядюшка, не беспокойся, — встала Полина. Следом, естественно, повскакала и дворня.
— Пахом, за старшего, — повысил голос Андрей. — Сочельник сегодня, дозволяю пировать, пока стол не опустеет. Сам гостя дорогого проводить желаю.
Люди облегченно вздохнули и с радостью вернулись к еде. Зверев снял со стены один из светильников и пошел вперед, указывая дорогу впервые приехавшему в гости князю Друцкому. В медлительном обозе, по зимнику, короткими зимними днями от княжества до княжества никак не меньше месяца утомительного пути. Уж, наверно, не ради того, чтобы подарки к Рождеству привезти, Юрий Семенович на такое испытание решился, не из любопытства и не из желания навестить племянницу. Нужно побеседовать с гостем наедине. Тогда, глядишь, все и откроется.
Князья вышли на крыльцо, спустились к тихому и темному возку, замершему без лошадей и уже покрытому серебристой изморозью. Старик, тяжело переставляя валенки, обошел его кругом, достал длинный, с переломом посередине ключ, отпер дверцу, пропустил Андрея внутрь и, шагнув следом, опустил толстый, чуть не в ладонь, войлочный полог.