Доппель, снятый с колдуна, даже может колдовать — но, увы, не слишком много. Будучи всего лишь овеществленной пустотой, доппели не способны ни поглощать, ни вырабатывать ману. Приходится ограничиваться запасом, полученным при рождении. А этот запас берется не из ниоткуда, а от колдуна-создателя — сколько уж он сочтет нужным выделить.
Поэтому колдующие доппели, как правило, довольно быстро истощаются — два-четыре заклятия, и мана уже иссякла. А в случае с какими-нибудь тяжелыми чарами такого запасца не хватит даже на разовое применение. И, разумеется, нечего и думать о использовании доппеля для проведения сложного ритуала или создания артефакта — здесь нужен настоящий колдун, а не его бездушная копия.
Если бы не это досадное ограничение, Квиллион был бы сильнее самого Бестельглосуда Хаоса.
— Мой шатер вон там, в расселине, — указал доппель.
— Как всегда, отдельно ото всех и в самом безопасном месте, — проследил за его пальцем Руорк.
— Я предпочитаю уединение, — хихикнул лже-Квиллион. — Этот доппель поступает в твое распоряжение — если захочешь что-то сказать мне, говори ему, я услышу. Можешь им командовать, если хочешь, он будет подчиняться.
— Решил приклеить ко мне персонального шпиона? — нахмурился Руорк. — Ночевать он будет на улице, учти.
— Доппелю это безразлично. Можешь его бить, резать, колоть… или как ты там любишь развлекаться?
— Откуда берутся эти поганые слухи, хотел бы я знать?… — скрипнул железными зубами Руорк. — Погоди-ка… а разве доппель не исчезает, если его поранить?
— По-твоему, я прислал к тебе такого дрянного доппеля? — фыркнул лже-Квиллион. — Этот не исчезнет, пока ты его не убьешь. Убьешь так же, как убил бы человека.
— Но я сам видел…
— О, примитивные, конечно, пропадают от малейшей царапины. Самым дрянным вообще хватает простого удара — стукни его посильнее, и он рассыплется. А знаешь, почему?…
— Мне это безразлично… но ладно, расскажи, — с притворным равнодушием прохрипел Руорк. Никогда не вредно узнать что-нибудь новое о возможностях заклятых друзей по Совету Двенадцати.
— Это не секрет, — махнул потной ручонкой лже-Квиллион. — Первый курс факультета Иллюзорности и Дубликаторства. Доппель — он и в Закатоне доппель. Тут как с воздушным шариком. У тебя были в детстве воздушные шарики?…
— Не было. Я играл в солдатиков. Оловянных. И еще у меня была игрушечная пушка. Дядя привез из Альберии.
— Не сомневаюсь. Но хотя бы видеть воздушные шарики ты видел?
— Ну, видел. Что дальше?
— Тогда должен примерно представлять, как такой шарик устроен. На первый взгляд — вроде бы прочный. Большой такой, красивый… Но ткни его иголкой — и он лопнет. Почему?… Да потому что состоит только из тончайшей оболочки и воздуха, который ее заполняет. Точно так же доппель состоит из внешней оболочки-иллюзии, созданной по подобию образца, и квазиматерии, обеспечивающей ему внутреннюю массу.
Точнее, масса доппеля равна нулю, но вот вес… вес у него есть, хоть реально его и не существует. И устойчивость доппеля зависит от состава этой квазиматерии. Проще всего вообще обойтись без нее, сделав доппеля «пустотным» — легко, быстро, можно наделать хоть тысячу штук… но они будут дохнуть просто от тычка. Пам!… и лопнул. А вот если квазиматерию все-таки использовать… это посложнее, но зато и результат будет попрочнее. Да и исчезать будут не так бесследно. «Твердые» доппели после гибели рассыпаются пылью, «жидкие» — растекаются в лужу, «воздушные» — становятся дуновением ветра, «огненные» — исчезают во вспышке пламени. От «органических» остается пятно крови, слизи или желчи. Конечно, такой «труп» все равно вскоре исчезнет, но какое-то время он просуществует и после смерти доппеля…
Руорк чуть слышно клацнул металлической челюстью. Будь у него нормальные губы — кривились бы сейчас в презрительной улыбочке.
Он всегда с презрением относился к Квиллиону, но только теперь окончательно понял, насколько тот ничтожен. Воздушные шарики, подумать только! И такая ерунда дает ему право на серый плащ и маршальский жезл?! О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?!
— О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?… — невольно повторил вслух Руорк.
— А-а?… — приподнял бровь доппель.
— Это я не тебе.
— Но здесь же больше никого нет.
— А их ты не видишь? — указал на молчаливых автоматов Руорк.
— Ты что, разговариваешь с этими манекенами?… — пожевал мясистыми губами лже-Квиллион. — Ты совсем тронулся, да?…
Металлическая ладонь с лязгом сжалась в кулак. Руорк охотно пронзил бы мерзавца насквозь — но какой в этом смысл? Перед ним всего-навсего доппель. Глупая марионетка, бубнящая то, что пожелает хозяин.
Вот с хозяином-то и нужно разобраться…
— Твой доппель сможет присмотреть за автоматами? — спросил Руорк.
— Разумеется, положись на меня. А ты куда?
— В сортир.
— Тебе что, все еще нужно туда ходить? — искренне удивился Квиллион. — У тебя же и мошонка тоже железная, разве нет?
— Не твое дело, — сверкнул глазами Руорк.
Конечно, он пошел не в туалет. Отправление естественных надобностей давно осталось в прошлом. Руорк Машинист просто время от времени сливает испорченное масло через специальный краник в левой ягодице.