— Я закончил, ваше величество, — угрюмо произнес колдун, наклоняя голову в едва заметном намеке на поклон. — Каково будет ваше решение?
— Наше Великолепие затрудняется дать тебе ответ немедленно, владыка Тивилдорм, — склонила голову Жетардин. — Спору нет, избранная тобой стратегия может принести нам желанную победу, буде мы станем придерживаться ее в скрупулезной точности… но Наше Великолепие усматривает одно серьезное затруднение. Твой план предполагает участие некоторых союзников — однако у Нашего Великолепия есть небезосновательные сомнения, что мы сможем заручиться их поддержкой. Каким окажется твое мнение по этому поводу, дорогой чародей?
— Полагаю, нам придется вести долгие и тяжелые переговоры, — неохотно процедил эйст, с неприязнью поглядывая на Тивилдорма. — Возможно, вам удастся склонить на свою сторону мнение Глубочайшего из Королей, ваше величество, ибо ваше влияние на него весьма и весьма велико… но что касается этих твердолобых флибустьеров… тут я преисполнен сомнений.
— Да, нам предстоит еще немало затруднений, — задумчиво оперла подбородок на ладонь султанша. — Однако Наше Великолепие страшится назвать замысел владыки Тивилдорма таким уж невыполнимым… Дорогой чародей, если тебя не затруднит, сообщи обо всем услышанном нашему дорогому брату под толщей лазурных вод. Буде у него не возникнет не предвиденных нами сомнений и опасений, проси его пожаловать в нашу прекрасную Йазуфенту, дабы обсудить все с полной подробностью.
— Я сейчас же активирую мой ллейз, ваше величество, — низко поклонился эйст, выходя из тронного зала спиной вперед. Показывать султанше Геремиады филейную часть — тяжкое оскорбление царственной особы.
Прекрасная Жетардин улыбнулась своему придворному чародею и вновь обратила взор к жуткому призраку, брюзгливо рассматривающему роскошную лепнину на потолке.
— Мы всесторонне обсудим твое предложение, владыка Тивилдорм, — заверила султанша. — Мы не можем говорить за моего дорогого брата и наших северных соседей, но если только везиры Нашего Великолепия не отыщут в изложенном плане слабых мест, всецелая поддержка Геремиады у тебя будет обязательно.
— Рад это слышать, ваше величество, — угрюмо ответил Тивилдорм.
— Позволь спросить, что собираешься делать дальше ты сам? Вероятно, на какое-то время ты задержишься в Йазуфенте, не так ли?
— Прошу меня простить, ваше величество. Я очень бы хотел остаться и помочь уговаривать потенциальных союзников. Но… но мне нужно во Владеку, ваше величество, и как можно скорее. Я собираюсь присоединиться к владыке Креолу.
— Это совершенно разумное стремление, и мы непременно окажем тебе всю помощь, которая окажется нам по силам, владыка Тивилдорм. Однако сегодня мы просим тебя присоединиться к нашему торжеству и оказать Нашему Великолепию честь, сев у правого подлокотника и вкусив первую пиршественную чашу…
— Со всем моим почтением, ваше величество, я не могу принять этой великой чести, — пренебрежительно скривился Тивилдорм Призрак.
— Вот уже много лет я не способен ни есть, ни пить…
— В таком случае просто сделай вид, — мило улыбнулась султанша Жетардин.
В то время, как над Геремиадой спускается ночь, над Ларией, напротив, занимается заря.
Бестельглосуд Хаос стоит у огромного окна, сумрачно оглядывая бесконечные ряды солдатских палаток. Каменная громада Промонцери Альбра вздымается рядом с полуразрушенным Симбаларем, походя на усталого разбойника, склонившегося над ограбленной и опозоренной красавицей.
В кабинет бесшумно вошел молодой паж в фиолетовом плаще — большинство слуг членов Совета Двенадцати также колдуны, пусть и самых низших уровней. Робко поклонившись спине владыки, паж поставил на стол поднос с завтраком, споро застлал постель, еще раз поклонился и вышел так же тихо, как и появился.
Ковыряясь в своей обычной яичнице, Бестельглосуд с ностальгией рассматривал картину, висящую над кроватью. Собственно, не совсем картину — скорее, колдовское окно, показывающее родной Иххарий с высоты птичьего полета. Совсем простенькие чары — исключительно для услады взора.
Иххарий — мрачный и тоскливый город. Но в глазах серых колдунов его угрюмые здания обретают ту несравненную прелесть, которой обладают только родные края. Никакие чужеземные красоты не способны сравниться с бесхитростным пейзажем отчего дома.
Взгляд Бестельглосуда остановился на Промонцери Царука. Цитадель Власти. Еще одна каменная громада, рядом с которой совершенно теряется недавно возведенная Промонцери Альбра. Однако на окраине столицы можно заметить даже более крупное здание — Иххарийский Гимнасий, крупнейшее учебное заведение Серой Земли. Все лучшие колдуны — выпускники именно этого гимнасия, самого старого и престижного из всех.
Но ни Промонцери Царука, ни Иххарийский Гимнасий не способны соперничать с третьим строением — сравнительно молодым и не таким уж огромным, но чрезвычайно важным.
Врата в Лэнг. Тот самый Лэнг, по настоянию которого Серая Земля сейчас покоряет королевства Нумирадиса…
Бестельглосуд Хаос тяжело вздохнул, опрокидывая кубок дорогого ларийского вина. Ему вновь вспомнился ночной кошмар, являвшийся уже бесчисленное число раз. Как бы он хотел забыть тот проклятый день в Дорилловом ущелье!