— Так и говорила?
— Вот именно.
— Понимаю.
Он погрузился в задумчивость, а я, довольный тем, что рассеял его сомнения, продолжал чаепитие. Вскоре внизу зазвонил гонг, и Таппи встрепенулся, как боевой конь при звуках трубы.
— Завтрак! — сказал он, и его как ветром сдуло, а я принялся размышлять и обдумывать планы. И чем больше я размышлял и обдумывал, тем яснее мне становилось, что все идет на лад. Таппи, как я убедился, несмотря на ужасную сцену в кладовой, с прежним пылом любит Анджелу.
Значит, чтобы добиться успеха, мне надо придерживаться того плана, о котором я уже упоминал. А так как решение проблемы Гасси — Бассет я тоже нашел, то мне было не о чем больше беспокоиться.
Поэтому я с легкой душой заговорил с Дживсом, который пришел, чтобы унести поднос.
ГЛАВА 13
— Дживс, — сказал я.
— Сэр?
— Я только что беседовал с Таппи. Вам не показалось, что сегодня у него не слишком радостный вид?
— Да, сэр. Мне показалось, что лицо мистера Глоссо-па болезненно и на челе его печать тяжелой думы.
— Точно. Ночью в кладовой он лицом к лицу столкнулся с кузиной Анджелой, и она ему наговорила гадостей.
— Я огорчен,сэр.
— А уж как огорчен Таппи. Анджела застала его в кладовой один на один с пирогом и пустилась язвить насчет толстых мужчин, которые живут на свете только ради того, чтобы объедаться.
— Крайне тревожные сведения, сэр.
— Крайне. Многие сказали бы, что у Анджелы и Таппи дело зашло слишком далеко и уже невозможно навести мосты через пропасть. Многие сказали бы, что любовь давно умерла в сердце девицы, которая может сравнить своего возлюбленного с питоном, заглатывающим пищу по десять раз в день, и посоветовать ему помедленнее подниматься по лестнице во избежание апоплексического удара. Вы согласны, Дживс?
— В высшей степени, сэр.
— И они, те самые многие, ошиблись бы.
— Вы так думаете, сэр?
— Убежден. Ибо я знаю женщин. Никогда нельзя верить тому, что они говорят.
— Вы полагаете, что высказывания мисс Анджелы нельзя воспринимать au pied de la lettre, сэр?
— А?
— По-английски мы бы сказали «буквально», сэр.
— Буквально. Именно это я и имел в виду. Вы же знаете, каковы девицы. Маленькая размолвка — и они кричат, что все кончено. Но в глубине их души живет прежняя любовь. Я прав?
— Совершенно правы, сэр. Поэт Скотт…
— Проехали, Дживс.
— Хорошо, сэр.
— Чтобы вытащить эту любовь на поверхность, необходимы соответствующие меры.
— Под «соответствующими мерами», сэр, вы понимаете…
— Умный и тонкий подход к делу, Дживс. Кропотливая работа и немного хитрости. Я знаю, как вернуть Анджелу к состоянию влюбленности.
Кропотливая работа и немного хитрости. Я знаю, как вернуть Анджелу к состоянию влюбленности. Изложить вам мою точку зрения?
— Если вы будете столь добры, сэр.
Я закурил сигарету, выпустил облачко дыма и устремил на Дживса проницательный взгляд. Он замер в почтительном ожидании, приготовившись на лету хватать мои мудрые мысли. Должен сказать, что Дживс, если он не начинает, по своему обыкновению, ставить мне палки в колеса, придираться и подвергать критике все, что я делаю, — очень благодарный слушатель. Главное, он жадно ловит каждое мое слово, правда, я не уверен, что он не притворяется, но все равно приятно.
— Представьте себе, Дживс, что вы гуляете в джунглях и вдруг встречаете тигренка.
— Вероятность подобной встречи ничтожно мала, сэр.
— Не имеет значения. Давайте себе это представим.
— Очень хорошо, сэр.
— Теперь давайте представим, что вы окатили этого тигренка грязью, а затем представим, что слух о вашем поступке дошел до тигрицы-мамы. Как она к вам отнесется? Какое расположение духа у нее будет, когда вы увидитесь?
— Я бы рискнул предположить, что она выкажет некоторое неудовольствие, сэр.
— И правильно сделает. Это называется материнский инстинкт.
— Да, сэр.
— Прекрасно, Дживс. Теперь вообразим, что недавно тигрица и тигренок немного повздорили. Скажем, они несколько дней не разговаривают друг с другом. Как вы считаете, будет тигрица столь же яростно защищать тигренка?
— Вне всякого сомнения, сэр.
— Вот-вот. Следовательно, мой план в кратком изложении таков. Уведу кузину Анджелу в какое-нибудь уединенное место и примусь за Таппи — разнесу его в пух и прах.
— Разнесете, сэр?
— Начну его ругать, поносить, высмеивать, оскорблять. Обвиню во всех смертных грехах. Буду лапидарен. Скажу, что он похож на африканского кабана, а не на выпускника одной из лучших и старейших привилегированных школ Англии. А в результате? Когда Анджела все это услышит, сердце у нее обольется кровью. В ней проснется тигрица-мать. Не имеет значения, в чем они там не сошлись взглядами, она будет помнить только, что это человек, которого она любит, и бросится его защищать. Следующий шаг — размолвка предана забвению, она падает в его объятия. Что вы на это скажете?
— Очень остроумная мысль, сэр.
— Мы, Вустеры, остроумны, Дживс, на редкость остроумны.
— Да, сэр.
— Кстати, я почерпнул эту премудрость не только из книг. Я на опыте ее проверил.
— В самом деле, сэр?
— Да, лично проверил. И получил блестящее подтверждение. Как-то месяц назад стою я на скале Эдем в Антибе и слежу рассеянным взглядом, как в воде резвятся купальщики. Вдруг девица, с которой я был едва знаком, указывает на одного типа и говорит: «Смотрите, до чего смешные ноги, в жизни не видела ничего подобного». Я с ней согласился и принялся глумиться над нижними конечностями этого типа. И вдруг меня будто смерч подхватил. Девица охаяла мои конечности, о которых, по ее словам, при всем желании ничего хорошего не скажешь, потом взялась за мои манеры, нравственность, внешность, ум и привычку жевать спаржу с громким хрумканьем. В общем, когда она закончила, стало ясно: Бертрам повинен во всех смертных грехах, разве что пока еще он никого не убил и не поджег сиротского приюта. Как я выяснил впоследствии, девица была помолвлена с тем типом, и накануне они слегка повздорили насчет того, стоило ли пойти с двойки пик, имея на руках семерку, но без туза. В тот же вечер я видел, как они вместе сидят за обедом, довольные и веселые, размолвки как не бывало. Они не могли наглядеться друг на друга. Вот, Дживс, очень поучительный пример.