Эхомба указал на резко очерченные на фоне неба вершины горной гряды, на крыши деревенских домов. Все вокруг дышало миром и спокойствием.
— Разве это не самая лучшая награда за все, что нам пришлось пережить?
Вместо ответа северянин потер большим пальцем указательный и средний. Эхомба вздохнул.
— Здесь нет сокровищ, какие ты имеешь в виду, Симна. — Он уставился в безоблачное высокое небо. — Сходи прогуляйся по берегу, может, это развеет твою печаль.
— Послушай, Этиоль! Ты обещал мне…
Он вдруг замолк, и гнев его сразу утих. Широкая хитрая улыбка появилась у него на лице.
— Говоришь, по берегу прогуляться… Клянусь Голорисом, долговязый, я с удовольствием погуляю у океана.
Я и забыл, как прекрасно побережье возле вашей деревни.
Там, у самой кромки воды играли местные ребятишки. Среди них была и дочь Эхомбы. Пастуху пришлось приложить немало усилий, чтобы объяснить ей, почему взрослый дядя с севера вдруг разыгрался как мальчишка. Симна со смехом и радостными воплями горстями подбрасывал камушки и осыпал ими себя. В конце концов, насмеявшись до слез, человек с севера успокоился и принялся собирать голыши, выбирая самые крупные. Дети Наумкиба охотно помогали и радовались его счастью, когда приносили ему особенно большой и яркий камень.
Симна ибн Синд не успокоился, пока не набил свой мешок алмазами под завязку.
— Я человек не жадный, — сказал северянин Этиолю. — Мне хватит. Отправлюсь домой и куплю небольшое королевство.
Эхомба с мрачным видом глянул на товарища.
— Ты уверен, что именно это — предел твоих желаний? Небольшое королевство?
Симна смутился. Его улыбка погасла. Долго он стоял, прислушиваясь к шуму волн, размеренно накатывающихся на берег алмазов, к детским голосам, болтовне мерапов на прибрежных скалах, крикам морских птиц и драконов. Затем снизу вверх глянул на своего высокого друга и усмехнулся.
— Нет, братец. Как раз я не уверен. Просто собираюсь попробовать. А вдруг?
Эхомба печально кивнул:
— Пойдем в деревню, возьмешь еды на дорогу. Я со своей стороны дам тебе несколько полезных советов, объясню, как вести себя с обезьянами, которые могут встретиться тебе на пути.
На следующее утро Симна ушел из деревни. Эхомба проводил друга до пляжа, где в первый раз повстречался с туманом.
— Если идти на северо?восток, — по пути сообщил ему северянин, — то попадешь в страну, где правят ханы Мизарлон. Там моя родина. Я собираюсь осесть где?нибудь недалеко. Всегда найдутся королевства, которые выставили на продажу. — Он вздохнул. — Кто знает, может, я снова рискну отправиться на поиски Дамура?сесе. Может, повезет…
— Ты был верным товарищем, Симна ибн Синд, и приятным спутником. — Эхомба в последний раз положил руку ему на плечо. — Удачи тебе. Будь всегда начеку, смотри, куда ставишь ногу. Не забывай оглядываться, не теряй бдительности, и, возможно, придет день, когда счастье улыбнется тебе, и ты отыщешь сказочный город Дамура?сесе.
Северянин кивнул и уже собрался, было уйти, но помедлил. Лучи низкого солнца били ему в глаза, и от этого он щурился.
— Вот что… Напоследок, Этиоль, хотел спросить… — Он придвинулся поближе и в упор взглянул на товарища. — Скажи честно, ты колдун или нет?
Эхомба невольно отвернулся и с улыбкой посмотрел вдаль. Эта таинственная улыбка была хорошо знакома Симне.
— Я уже столько раз говорил тебе, Симна, и повторяю вновь: я всего лишь ученик, задающий много вопросов. Мне известно немногое, только то, чего обычно хватало, чтобы вовремя воспользоваться мудростью тех наумкибов, кто собирал меня в поход.
— Ради Ганкада, брат, ответь же ты на вопрос!
Эхомба глянул на товарища сверху вниз:
— Симна, дружище, небесной синевой, зеленью моря клянусь тебе, что я такой же колдун, как любой другой житель нашей деревни, будь это пастух, дровосек, кузнец или кожемяка.
Северянин выдержал его взгляд и, в свою очередь, долго, с той же силой в упор разглядывал пастуха. Потом кивнул.
— Чем займешься теперь? — спросил он у Этиоля.
— Овцами, коровами. Буду рядом с женой и детьми. Мой сын достиг возраста, когда ему пора становиться взрослым. Завтра я займусь церемонией посвящения.
— Эй, я мог бы остаться… Ладно, не останусь, не буду тебе мешать. Да меня, в сущности, не очень?то и интересуют эти ваши старинные церемонии, когда мальчишке раскрашивают лицо и учат кастрировать бычков.
Да меня, в сущности, не очень?то и интересуют эти ваши старинные церемонии, когда мальчишке раскрашивают лицо и учат кастрировать бычков.
Он виновато усмехнулся и зашагал на север. На вершине гряды повернулся, помахал рукой, И исчез в море тумана, стоящего над всем побережьем к северу от деревни. Больше Эхомба никогда не встречался с Симной ибн Синдом.
На следующее утро пастух со своим сыном Даки вышел из деревни и направился в противоположную океану сторону. Миранья собрала им еды на дорогу и, пожелав им доброго пути, взяла с мужа обещание, что они вернутся к вечеру.
Тропинка, по которой шагали отец и сын, была узенькая, часто терялась в траве и зарослях. Извиваясь среди зеленых холмов, она вывела их к ровной скальной стене, которой заканчивался длинный тесный каньон, в точности похожий на сотни других. Эхомба очистил скалу от сухой травы и сгнивших побегов; в гранитной поверхности открылся темный и очень узкий лаз. Отец и сын сделали из сухих деревьев факелы, зажгли их и вошли в пещеру.