После четвертого раза она с нескрываемым благоговением посмотрела на него. После пятого — с некоторым смущением. Когда же он отважился в шестой раз влезть на нее, причем с тем же энтузиазмом, что и в первый, она выскользнула из?под него и быстро выбежала на освещенное место. Ее реакция привела Алиту в замешательство. Он вполне был готов заниматься этим весь остаток дня и всю ночь. Видимо, в роду женщины такого обычая не было.
Его голова разламывалась от боли. Не в силах справиться с возбуждением, смущенный бегством самки, он заковылял к выходу. Его поджидали несколько очень крупных двуногих самцов, вооруженных, с мрачными лицами. Самка, с которой он только что соединялся, пряталась за их спинами. Она все время указывала в сторону Алиты и тараторила что?то невразумительное. Лица обоих вооруженных самцов все больше и больше наливались злостью.
Этого он уже не мог позволить себе стерпеть. Чтобы эти, у ворот, знали, с кем имеют дело, он издал предостерегающий рев.
Этот звук подействовал на них благотворно. Шерсть на их головах встала дыбом, глаза выпучились. Они побросали оружие и с криками разбежались.
Он почувствовал себя гораздо лучше и покинул бордель. Он не заплатил за визит, но никто больше не отважился встать у него на пути.
Алита облизнулся во сне и перевернулся на другой бок.
Войдя в город, Симна нахмурился. Где золотые башни, где мраморные аркады, где толпа уличных зазывал и базарных торговцев, где вкусные запахи? Его окружали простые хижины, крытые соломой. Вместо породистых лошадей и мулов по улицам бродили собаки и кошки. Вместо булыжной мостовой под ногами была утоптанная земля.
Он шел по улице, и женщины провожали его взглядами. Кажется, многие узнавали его. Они были красивы: высокие, стройные, крутобедрые… Он улыбался им; некоторые улыбались в ответ, хотя с некоторой нерешительностью и смущением, что уязвило его гордость.
Куда он попал? Разве это не Варуфан Блистательный, прославленная столица императоров Дхаштари? Но где же тогда величественные купола, облицованные плитками из отполированного змеевика, где знаменитые золотые решетки? Самой заметной вещью здесь был колодец.
Что касается куполов, то Симна наткнулся на один из обожженного кирпича, но тот был необитаем.
Пока он удивленно озирался, что?то толкнуло его в ноги. Симна опустил голову и увидел маленькую девочку, прижавшуюся к его бедру. Ее личико сияло, она вся раскраснелась от радости. Он сделал слабую попытку освободиться от ее сильных, словно хватка питона, объятий. В следующее мгновение из ближайшего дома выбежал подросток. В одной руке мальчик держал копье, похожее на игрушечное. Низко поклонившись, он взял Симну за руку и заулыбался.
Ошеломленный Симна не сопротивлялся, когда мальчик повел его в дом. В заднем помещении, возле каменного стола стояла удивительной красоты женщина. На столе лежали ножи самых разных размеров и веса: от очень тонких до тяжелых секачей, которыми орудуют мясники.
Женщина повернулась, лицо ее озарилось улыбкой, и она стала еще прекраснее. Даже пятнышки крови на переднике не портили впечатления. Она поцеловала Симну и торжественно проговорила:
— Добро пожаловать домой, муж!
Симна ибн Синд проснулся от собственных воплей. Его крики разбудили всех, включая Хункапу Аюба, который дремал у костра. Была еще глухая ночь. Эхомба бросился к другу.
— Симна, что случилось? Чем я могу помочь тебе?
Хункапа Аюб пытался стряхнуть с себя остатки сна, а лежавший поодаль Алита не моргая глядел на людей.
— Чем можешь помочь?.. — Северянин исподлобья взглянул на Эхомбу. — Ради Гукваквы, когда в следующий раз услышишь, как я кричу во сне, тут же буди меня! — Он обхватил голову руками и горестно уставился на потухший костер. — Ну и кошмар! Мне привиделось, что меня одомашнили: семья, дети…
Эхомба разочарованно скривился.
— И все?
Симна бросил на пастуха долгий серьезный взгляд.
— Брат, у каждого человека свои страхи. Я же не смеюсь над твоими. И ты к моим, будь добр, относись с уважением.
Эхомба помрачнел и кивнул.
— Ты прав, друг. Прости меня. — Он задумался на мгновение и добавил: — Любопытно — мне ведь тоже приснилась какая?то чушь! Будто у меня четыре ноги и я охочусь.
— Мне тоже, — с недовольным рычанием признался Алита. — Будто я, как человек, расхаживаю на двух ногах — и вдруг попадаю туда, где за совокупление надо платить.
Эхомба потер переносицу.
— Похоже, какая?то сила перепутала наши сны. — Он кивком указал на северянина. — Тебе, Симна, достался мой сон. — Затем глянул в сторону исполинского кота. — Мне — сон Алиты. А левгеп пострадал из?за твоих грез, Симна.
Симна энергично кивнул.
— Это безумие, но даже безумная логика все равно остается логикой! Я, конечно… — Тут его поразила неожиданная догадка. — Постой! Что ты имеешь в виду — «пострадал»? — Северянин повернулся к Алите. — Разве мой сон причинил тебе страдание?
— Безусловно, — ответил кот. — Хотя смею предположить, что тебе он доставил бы огромную радость.
— Дьявольская несправедливость! — проворчал Симна. — Каждый человек — и каждый кот! — должен видеть свои сны. Кто просил тебя лакомиться моими?