Баррикада, частью которой он был, должно быть, скрыла его действия от врагов — или же они были слишком заняты, чтобы проявлять к нему какой?то интерес. Он сумел поднять руку и заставил пальцы вцепиться в путы на своем правом запястье. Но развязать веревку — это было совсем другое дело. Его онемевшие пальцы не могли даже ощутить что?нибудь и продолжали соскальзывать.
Он сражался со своими упрямыми, вышедшими из повиновения мускулами. Сражался в битве столь же тяжелой, как и та, что бушевала вокруг него. Стрела ударила в нескольких дюймах от него, одно из копий заставило его охнуть от боли, когда его древко ударило его прямо по голени, но он приказал своей руке работать. Боль от восстанавливающегося кровообращения была ошеломляющей, но он заставил себя думать только о боли в пальцах и о том, что должен набраться смелости и терпения, чтобы заставить их сделать то, что нужно.
Вдруг что?то подалось. Он сжимал конец свободного ремня, его правая рука безвольно упала. Он скрипнул зубами от боли, вызванной этим внезапным освобождением. Но сейчас не было времени нянчиться с ней, и горец опустился наземь. Торопясь, Чудища набросили вокруг его лодыжек только одну петлю. Он пилил ее наконечником стрелы до тех пор, пока она не лопнула.
Было безопаснее временно оставаться там, где он был. Чудища не могли добраться до него, не перелезая через барьер и таким образом подставляя себя под удар. Распластавшись на земле, он мог бы избежать града стрел снизу. Поэтому, слишком ослабевший, чтобы двигаться или просто четко мыслить, он продолжал вжиматься в землю на том месте, где упал.
Через некоторое время Форс услышал еще один звук, донесшийся сквозь грохот боя. Он повернул голову на долю дюйма и лицом к лицу оказался перед крысиной клеткой. Ее тоже доставили к этому брустверу. Плененные крысы метались в ней, их бешеный визг, рожденный страхом и ненавистью, был достаточно громок, чтобы достичь его ушей. Вид этих грязных, слишком жирных тел возбудил его, как ничто, и он пополз прочь от качающейся клетки.
Где находился второй пленник — степняк? Форс осторожно приподнялся на локтях и увидел на некотором расстоянии от себя свесившуюся голову и безвольное тело. Он снова опустил свою голову на руки. Теперь он мог двигаться в какой?то мере… обе ноги и одна рука подчинялись ему… он мог скатиться с холма…
Но степняку все еще угрожала верная смерть…
Форс пополз мимо клетки с крысами, мимо связанных фашин, перекошенного, поспешно воткнутого частокола из стволов молодых деревцов, мимо всего, что Чудища набрали и набросали в кучу, создавая себе укрытие от копий и стрел. Он проползал за один прием лишь несколько дюймов, и между этими приемами были длинные паузы. Но он все же продвигался вперед.
Дротик вонзился в землю как раз перед его вытянутой рукой. Чудища наконец заметили его и пытались пронзить его дротиком. Но тот, кто в этой попытке поставил себя под удар, захрипел и упал обратно со стрелой в горле. Глупо было предоставлять лучникам внизу даже такую незначительную мишень.
Глупо было предоставлять лучникам внизу даже такую незначительную мишень. Форс пополз дальше.
Теперь он был уверен, что сможет добраться до степняка. Он не обращал никакого внимания на то, что происходило внизу или за частоколом. Он должен сберечь все свои силы и волю для этого путешествия.
Затем Форс присел на корточках у двух связанных голеней, протягивая руку к узлам, которые удерживали изувеченные запястья. Но руки снова упала. Две стрелы пригвоздили пленника надежнее, чем любая ременная петля. Степняку теперь никогда не понадобится помощь.
Форс опустился на жесткую истоптанную землю. Гнавшие его вперед воля и целеустремленность покинули его, как уходит жизнь через смертельную рану. Он чувствовал, как они уходят, но это его не беспокоило.
Вокруг выросли скалы, и по утесам развевали свои лохмотья серые флаги угрозы. Он слышал вой ветра в горной долине, видел собирающиеся над ней черные грозовые облака. Хорошо бы ему вернуться под защиту Айри — назад к очагам и крепким каменным стенам — прежде чем задуют холодные зимние ветры и выпадет снег.
Назад, в Айри. Он не знал, что он теперь был на ногах. Он не знал также, что позади него раздались крики ужаса и бешеной ярости: вожак Чудищ пал замертво, пронзенный шальной стрелой. Форс не знал, что он, спотыкаясь, брел вниз по пологому склону холма, его руки были пусты, а через баррикаду позади него хлынула орава обезумевших от бешенства длинноруких тварей. Они пытались отомстить своими клыками и зубами за вожака, теперь равнодушные ко всякой осторожности, дававшей им безопасность.
Форс шел теперь по горной тропе. Люра была рядом с ним. Она взяла его руку в свой рот и повела его — это было правильно, потому что снег и ветер ослепляли его, и ему было трудно удержаться. Но прямо перед ним было Айри, и Лэнгдон ждал его там. Сегодня вечером они вместе будут изучать крохотный обрывок карты — карты города, который находился на берегах озера. Лэнгдон в скором времени собирался проверить показанное на этой карте. И, после того, как он, Форс, станет Звездным Человеком, он тоже последует по тропам, изображенным на старых картах — последует и найдет…