Они знали предания старых времен. Но, как всегда настаивал Лэнгдон, даже повторяя эти рассказы Форсу, они не могли судить, что из этой информации было искажено временем. Как они могли быть уверены, что они были той же расы, что и те, кто жил до Взрыва? Лучевая болезнь, сократившая за два года после войны число выживших в Айри больше чем наполовину, с таким же успехом могла изменить и будущие поколения. Разумеется, уродливые Чудища тоже были когда?то людьми, хотя всякий, кто видел их теперь, с трудом мог в это поверить. Но они держались старых городов, а там могли произойти самые сильные изменения.
У айринцев имелись записи, которые доказывали, что их праотцы были маленькой, отрезанной от так быстро исчезнувшего мира группой техников и ученых, занятых какими?то секретными исследованиями. Но были и степняки с широких равнин, тоже не пострадавшие от чудовищных изменений. Они выжили и теперь кочевали со стадами.
А могли быть и другие.
Кто начал атомную войну, было неизвестно. Форс видел однажды старинную книгу, содержащую короткие отрывки радиограмм, уловленных машинами из эфира в течение одного?единственного ужасного дня. И обрывки этих посланий сообщали только о гибели мира.
Это было все, что горцы знали о последней войне.
И обрывки этих посланий сообщали только о гибели мира.
Это было все, что горцы знали о последней войне. И хотя они непрерывно боролись за сохранение в неприкосновенности древних навыков и знаний, было много, очень много такого, чего они больше не понимали. У них были древние карты со всеми заботливо отмеченными розовыми и зелеными, голубыми и желтыми лоскутами. Но розовые и зеленые, голубые и желтые районы не имели никакой защиты против огня и смерти с воздуха, и поэтому перестали существовать. Только теперь люди могли рискнуть выбраться из своих безопасных убежищ в неизвестность, и принести обратно кусочки знаний, которые они могли сложить в Историю.
Форс знал, что примерно в пределах мили от избранной им тропы был участок до?Взрывной дороги. Осторожный человек мог пройти по ней примерно день пути на север. Он видел разные трофеи, принесенные отцом и товарищами его отца, но сам никогда не путешествовал по старым дорогам и не дышал воздухом Нижних Земель. Форс ускорил шаг и почти побежал вприпрыжку. Он даже не чувствовал постоянного дождя, потоки которого струились по его телу, и облепившее его промокшее одеяло. Люра протестовала при каждом прыжке, который она делала, чтобы не отстать от него, но не повернула назад. Возбуждение, заставившее его двигаться так неосторожно быстро, распространилось и на всегда чувствительный мозг огромной кошки, и она, грациозно изгибаясь, прокладывала себе путь через подлесок.
Старая дорога его почти разочаровала, когда он на нее наткнулся. Некогда у нее была гладкая поверхность, но время, заброшенность и распространявшаяся с жадной силой дикая растительность ее разломали и разбили. Тем не менее, для того, кто никогда раньше не видел такой дороги, это было чудо. Люди некогда ездили по ней, спрятавшись в железных машинах. Форс знал это, он видел фотографии таких машин, но как их создать? — теперь это была тайна. Айринцы имели о них все сведения, с большим трудом добытые из старых книг, принесенных вместе с другой добычей из городов, но теперь нельзя было и надеяться получить материалы и горючее для их производства и использования.
Люре дорога не понравилась. Она осторожно попробовала ее лапой, понюхала задравшийся край плиты и снова вернулась на твердую почву. Но Форс храбро зашагал по тропе Древних, даже когда легче было пробираться через кустарник. Хождение по ней давало ему необычное ощущение силы. Материал под его сапогами из шкур был создан самыми мудрыми, сильными и учеными из его расы. И задачей людей его расы было вновь обрести эту утраченную мудрость.
— Хей, Люра!
Кошка остановилась на его ликующий зов и повернула к нему темно?коричневую маску своей морды. Она заунывно замяукала, как бы говоря, что с ней очень плохо обращаются, устроив эту экскурсию в сырой и чрезвычайно неприятный день.
Люра была по?настоящему прекрасна. Когда Форс смотрел на нее, он ощущал счастье и добрую волю. С тех пор, как он оставил за собой последнюю пядь горной тропы, он испытывал своеобразное чувство свободы, первый раз в жизни не беспокоился о цвете своих волос и не чувствовал, что он хуже всех остальных членов своего клана. Он прочно запомнил все, чему научил его отец, а в свисающей с плеча сумке был величайший секрет отца. У Форса был длинный лук, который не мог согнуть никакой другой юноша его возраста, лук, который он сделал сам. Его меч был остр и сбалансирован и подходил только к его руке. Перед ним были все Нижние Земли, а у его ноги шел лучший из спутников.
Люра лизнула свой мокрый мех, и Форс уловил ментоимпульс — это была мысль или чувство? Никто из жителей Айри не мог определить, как большие кошки поддерживали связь с людьми, которых они выбирали, чтобы удостоить чести жить вместе с ними. Некогда рядом с человеком жили собаки — Форс читал о них. Но страшная лучевая болезнь оказалась смертельной для собак Айри, и их порода вымерла навсегда.