Спрашиваю: так откуда что пошло, кто начал, кто вел, кто решение принял? Не знают. Но, говорят, раз решение принято, отменить его уже почти невозможно. Предотвратить было бы легче. Это я и без них знаю. Так где же вы все были, когда решалось?!
Никто ничего не знает, и каждый бегает в своем направлении. Это как те, что роют туннель навстречу друг другу. «А если не сойдется?» — «Тогда два туннеля будет».
Вот у них точно не сойдется.
Ну дурни!
Последний раз попытаюсь ткнуться к нашим. Может, хоть что-нибудь сообразят наконец. Должен же Лев сообразить. Если, правда, не сломали его голову личные проблемы. Там, где лошадь ногу сломит, человек — голову. Нет, лучше и впрямь роботы.
А то ведь учатся, учатся, а все равно жить не умеют.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА
— Послушай, Святослав Эдуардович, откуда у тебя такое странное сочетание?
— Не понял?
— Имя сугубо славянское, а отчество неожиданное. Не сочетается.
— Ну и проблемы у вас, коллега. Просто когда рожала бабка, модно было одно, а когда мать — другое. Мои предки шли в ногу со временем. Вы лучше, Лев Михайлович, объясните, почему у вас в роду такой зоопарк? Почему мишка вдруг родил львенка?
— Да-а, тут ты меня поставил на место. Даже не думал никогда.
— Ладно. Я не затем к вам пришел, чтоб выяснять дела давно прошедших дней.
Я не затем к вам пришел, чтоб выяснять дела давно прошедших дней. Меня волнуют дела сегодняшние. Был я в доме ветеранов, которых к нам хотят перевести.
— Ну! Энергии в тебе, Свет, на целый горсовет хватит! И что они?
— Такие же рохли, как и вы. Им этот переезд — зарез: живут все рядом, коллектив сработался — развалится; для дела тоже не годится — и места мало, и всяких помещений не хватает. Отбиваются, но такими же методами, как и вы. Короче, ситуация такая: каким-то деятелям из профсоюза не нравится там территория — у них на три дерева, пять кустов и четыре газона меньше, чем у нас. Глупость! Им и сказали, профсоюзу: выбирайте, мол, любую больницу, какая понравится. Я говорю: у нас же магистраль рядом проходит. Смрад, угар… А теперь, когда решено уже все, кто пойдет из них на себя же клепать? Решение-то состоялось по их просьбе, по их выбору.
— Что ж, кранты?
— Как дергаться будем. Я им дал всю нашу планировку, цифры, все нормативы — пусть идут доказывать. И еще Вам поработать надо, Лев Михайлович. Надо посмотреть сейчас одного больного и положить, наверное. Он здесь, за дверью.
— Нет проблем. Можно и положить. Когда ляжет, тогда и посмотрю.
— Ну Лев Михайлович, ну деятель! Так никакую кашу не сваришь. Посмотрите, пощупайте, языком поцокайте, головкой покачайте, поразмышляйте, каким путем будет легче в больницу положить. Когда просто, все обесценивается. Жизнь кончается, а элементарным вещам не обучены.
— Учитель жизни. У меня, Свет, свои правила в этом деле. Уж извини.
— Я понимаю так: ради больницы личное и общественное должны сливаться в экстазе, в едином порыве.
— Ты, значит, за гармонию личного и общественного, чтобы не было примата одного над другим?
— Слишком сложно для меня. Мы, как говорится, университетов не кончали, но я за справедливость, чтоб всего и всем было поровну.
— Утопист.
— Лев Михайлович, еще не все. Надо принять одного человека на работу.
— Однако! Во-первых, с этим надо к главному. Во-вторых, брать врача перед закрытием было бы совсем уж нелепо.
— Дорогой Лев Михайлович, во-первых, он не врач, а фельдшер…
— А фельдшера куда? В отделение?
— Да хоть куда. В приемное, например.
— А какой работник? Ты хоть знаешь?
— При чем тут это? Надо. Надо помочь людям. Они начнут действовать более активно. Помогать надо — никогда не знаешь, кто сумеет помочь тебе. Все может оказаться полезным. Да и не только в больнице дело. Жизнь все равно продолжается. И аппаратура вам нужна, и иголки нужны, и машину чинить надо. О чем вы говорите, Лев Михайлович? Не за красивые глаза люди друг другу помогают.
Телефонный звонок избавил Льва от поиска аргументов, могущих поколебать железную и проверенную логику Света.
— Слушаю.
— Льва Михайловича, пожалуйста.
— Это я, Вера.
— Лев, сегодня приезжают к нам родители Сергея. Объявись, пожалуйста, дома пораньше. А еще лучше, если заедешь за мной к концу работы, надо бы в магазине что-нибудь поискать. У тебя коньяк есть?
— Ладно. Постараюсь. Посмотрим. Позвоню.
— Учти, что они первый раз приезжают. Надо принять хорошо.
— Понятно. Позвоню. До свиданья. — Лев положил трубку, невидяще поглядел на Света, вспоминая, зачем он здесь. — Ах, да… Ну, зови своего больного.
Пока Лев Михайлович смотрел больного, кабинет заполнился шумным Русланом и тихим Федором, которые и у начальника продолжали о чем-то спорить. Святослав Эдуардович посмотрел на них и строго сказал:
— Коллеги, потише нельзя? Вы же зашли в кабинет шефа. Шеф смотрит больного.
Шеф смотрит больного. Думать надо!
Доктора ошеломленно посмотрели на заведующего. Заведующий либо не слышал, как Свет превышает свои полномочия, либо не хотел слышать и реагировать. Имел право — смотрел больного. Закончив осмотр, заведующий предложил больному для уточнения диагноза и выбора лечения побыть некоторое время в отделении.