Собрание баллад

Седая бездна овладела.

И смерть отвсюду им: открыт

Прел ними зев пучины жадный;

За ними с берега грозит

Уллин, как буря беспощадный.

Уллин ко брегу прискакал;

Он видит: дочь уносят волны;

И гнев в груди отца пропал,

И он воскликнул, страха полный:

«Мое дитя, назад, назад!

Прощенье! возвратись, Мальвина»

Но волны лишь ответ шумят

На зов отчаянный Уллина.

Ревет гроза, черна как ночь;

Летает челн между волнами;

Сквозь пену их он видит дочь

С простертыми к нему руками.

«О, возвратися, возвратись!»

Но грозно раздалась пучина,

И волны, челн пожрав, слились

При крике жалобном Уллина.

ЭЛЕВЗИНСКИЙ ПРАЗДНИК

Свивайте венцы из колосьев златых;

Цианы лазурные в них заплетайте:

Сбирайтесь плясать на коврах луговых

И пеньем благую Цереру встречайте.

Церера сдружила враждебных людей;

 Жестокие нравы смягчила;

И в дом постоянный меж нив и полей

 Шатер подвижной обратила.

 Робок, наг и дик скрывался

 Троглодит в пещерах скал;

 По полям Номад скитался

 И поля опустошал;

 Зверолов с копьем, стрелами,

 Грозен, бегал по лесам…

 Горе брошенным волнами

 К неприютным их брегам!

 С Олимпийския вершины

 Сходит мать Церера вслед

 Похищенной Прозерпины:

 Дик лежит пред нею свет.

 Ни угла, ни угощенья

 Нет нигде богине там;

 И нигде богопочтенья

 Не свидетельствует храм.

 Плод полей и грозды сладки

 Не блистают на пирах;

 Лишь дымятся тел остатки

 На кровавых алтарях:

 И куда печальным оком

 Там Церера ни глядит:

 В унижении глубоком

 Человека всюду зрит.

 «Ты ль, Зевесовой рукою

 Сотворенный человек?

 Для того ль тебя красою

 Олимпийскою облек

 Бог богов и во владенье

 Мир земной тебе отдал,

 Чтоб ты в нем, как в заточенье

 Узник брошенный, страдал?

 Иль ни в ком между богами

 Сожаленья к людям нет

 И могучими руками

 Ни один из бездны бед

 Их не вырвет? Знать, к блаженным

 Скорбь земная не дошла?

 Знать, одна я огорченным

 Сердцем горе поняла?

 Чтоб из низости душою

 Мог подняться человек,

 С древней матерью-землею

 Он вступи в союз навек;

 Чти закон времен спокойный;

 Знай теченье лун и лет.

 Знай, как движется под стройной

 Их гармониею свет».

 И мгновенно расступилась.

 Тьма, лежавшая на ней,

 И небесная явилась

 Божеством пред дикарей:

 Кончив бой, они, как тигры,

 Из черепьев вражьих пьют

 И ее на зверски игры

 И на страшный пир зовут.

 Но богиня, с содроганьем

 Отвратясь, рекла: «Богам

 Кровь противна; с сим даяньем

 Вы, как звери, чужды нам;

 Чистым чистое угодно;

 Дар, достойнейший небес:

 Нивы колос первородный,

 Сок оливы, плод древес».

 Тут богиня исторгает

 Тяжкий дротик у стрелка;

 Острием его пронзает

 Грудь земли ее рука;

 И берет она живое

 Из венца главы зерно,

 И в пронзенное земное

 Лоно брошено оно.

 И выводит молодые

 Класы тучная земля;

 И повсюду, как златые

 Волны, зыблются поля.

 Их она благословляет,

 И, колосья в сноп сложив,

 Нa смиренный возлагает

 Камень жертву первых нив.

 И гласит: «Прими даянье,

 Царь Зевес, и с высоты

 Нам подай знаменованье,

 Что доволен жертвой ты.

 Вечный бог, сними завесу

 С них, не знающих тебя:

 Да поклонятся Зевесу,

 Сердцем правду возлюбя».

 Чистой жертвы не отринул

 На Олимпе царь Зевес;

 Он во знамение кинул

 Гром излучистый с небес:

 Вмиг алтарь воспламенился;

 К кебу жертвы дым взлетел,

 Н над ней roре явился

 Зевсов пламенный орел.

И чудо проникло в сердца дикарей;

Упали во прах перед дивной Церерой;

Исторгнулись слезы из грубых очей,

И сладкой сердца растворилися верой.

Оружие кинув, теснятся толпой

 И ей воздают поклоненье;

И с видом смиренным, покорной душой

 Приемлют ее поученье.

 С высоты небес нисходит

 Олимпийцев светлый сонм;

 И Фемида их предводит,

 И своим она жезлом

 Ставит грани юных, жатвой

 Озлатившихся полей

 И скрепляет первой клятвой

 Узы первые людей.

 И приходит благ податель,

 Друг пиров, веселый Ком;

 Бог, ремесл изобретатель,

 Он людей дружит с огнем;

 Учит их владеть клещами;

 Движет мехом, млатом бьет

 И искусными руками

 Первый плуг им создает.

 И вослед ему Паллада

 Копьеноская идет

 И богов к строенью града

 Крепкостенного зовет:

 Чтоб приютно-безопасный

 Кров толпам бродящим дать

 И в один союз согласный

 Мир рассеянный собрать.

 И богиня утверждает

 Града нового чертеж;

 Ей покорный, означает

 Термин камнями рубеж;

 Цепью смерена равнина:

 Холм глубоким рвом обвит;

 И могучая плотина

 Гранью бурных вод стоит.

 Мчатся Нимфы, Ореады

 (За Дианой по лесам,

 Чрез потоки, водопады,

 По долинам, по холмам

 С звонким скачущие луком);

 Блещет в их руках топор,

 И обрушился со стуком

 Побежденный ими бор.

 И, Палладою призванный,

 Из зеленых вод встает

 Бог, осокою венчанный,

 И тяжелый строит плот:

 И, сияя, низлетают

 Оры легкие с небес

 И в колонку округляют

 Суковатый ствол древес.

 И во грудь горы вонзает

 Свой трезубец Посидон;

 Слой гранитный отторгает

 От ребра земного он;

 И в руке своей громаду,

 Как песчинку, он несет:

 И огромную ограду

 Во мгновенье создает.

 И вливает в струны пенье

 Светлоглавый Аполлон:

 Пробуждает вдохновенье

 Их согласно-мерный звон;

 И веселые Камены

 Сладким хором с ним поют,

 И красивых зданий стены

 Под напев их восстают.

 И творит рука Цибелы

 Створы врат городовых:

 Держат петли их дебелы,

 Утвержден замок на них;

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37