Собрание баллад

ЗАМОК СМАЛЬГОЛЬМ, ИЛИ ИВАНОВ ВЕЧЕР

До рассвета поднявшись, коня оседлал

 Знаменитый Смальгольмский барон;

И без отдыха гнал, меж утесов и скал,

 Он коня, торопясь в Бротерстон.

Не с могучим Боклю совокупно спешил

 На военное дело барон;

Не в кровавом бою переведаться мнил

 За Шотландию с Англией он;

Но в железной броне он сидит на коне;

 Наточил он свой меч боевой;

И покрыт он щитом; и топор за седлом

 Укреплен двадцатифунтовой.

Через три дни домой возвратился барон,

 Отуманен и бледен лицом;

Через силу и конь, опенен, запылен,

 Под тяжелым ступал седоком.

Анкрамморския битвы барон не видал,

 Где потоками кровь их лилась,

Где на Эверса грозно Боклю напирал,

 Где за родину бился Дуглас;

Но железный шелом был иссечен на нем,

 Был изрублен и панцирь и щит,

Был недавнею кровью топор за седлом,

 Но не английской кровью покрыт.

Соскочив у часовни с коня за стеной,

 Притаяся в кустах, он стоял;

И три раза он свистнул — и паж молодой

 На условленный свист прибежал.

«Подойди, мой малютка, мой паж молодой,

 И присядь на колена мои;

Ты младенец, но ты откровенен душой,

 И слова непритворны твои.

Я в отлучке был три дни, мой паж молодой;

 Мне теперь ты всю правду скажи:

Что заметил? Что было с твоей госпожой?

 И кто был у твоей госпожи?»

«Госпожа по ночам к отдаленным скалам,

 Где маяк, приходила тайком

(Ведь огни по горам зажжены, чтоб врагам

 Не прокрасться во мраке ночном).

И на первую ночь непогода была,

 И без умолку филин кричал;

И она в непогоду ночную пошла

 На вершину пустынную скал.

Тихомолком подкрался я к ней в темноте;

 И сидела одна — я узрел;

Не стоял часовой на пустой высоте;

 Одиноко маяк пламенел.

На другую же ночь — я за ней по следам

 На вершину опять побежал, —

О творец, у огня одинокого там

 Мне неведомый рыцарь стоял.

Подпершися мечом, он стоял пред огнем,

 И беседовал долго он с ней;

Но под шумным дождем, но при ветре ночном

 Я расслушать не мог их речей.

И последняя ночь безненастна была,

 И порывистый ветер молчал;

И к маяку она на свиданье пошла;

 У маяка уж рыцарь стоял.

И сказала (я слышал): «В полуночный час,

 Перед светлым Ивановым днем,

Приходи ты; мой муж не опасен для нас:

 Он теперь на свиданье ином;

Он с могучим Боклю ополчился теперь:

 Он в сраженье забыл про меня —

И тайком отопру я для милого дверь

 Накануне Иванова дня».

«Я не властен прийти, я не должен прийти,

 Я не смею прийти (был ответ);

Пред Ивановым днем одиноким путем

 Я пойду… мне товарища нет».

«О, сомнение прочь! безмятежная ночь

 Пред великим Ивановым днем

И тиxa и темна, и свиданьям она

 Благосклонна в молчанье своем.

Я собак привяжу, часовых уложу,

 Я крыльцо пересыплю травой,

И в приюте моем, пред Ивановым днем,

 Безопасен ты будешь со мной».

«Пусть собака молчит, часовой не трубит,

 И трава не слышна под ногой, —

Но священник есть там; он не спит по ночам;

 Он приход мой узнает ночной».

«Он уйдет к той поре: в монастырь на горе

 Панихиду он позван служить:

Кто-то был умерщвлен; по душе его он

 Будет три дни поминки творить».

Он нахмурясь глядел, он как мертвый бледнел,

 Он ужасен стоял при огне.

«Пусть о том, кто убит, он поминки творит:

 То, быть может, поминки по мне.

Но полуночный час благосклонен для нас:

 Я приду под защитою мглы».

Он сказал… и она… я смотрю… уж одна

 У маяка пустынной скалы».

И Смальгольмский барон, поражен, раздражен,

 И кипел, и горел, и сверкал.

«Но скажи наконец, кто ночной сей пришлец?

 Он, клянусь небесами, пропал!»

«Показалося мне при блестящем огне:

 Был шелом с соколиным пером,

И палаш боевой на цепи золотой,

 Три звезды на щите голубом».

«Нет, мой паж молодой, ты обманут мечтой;

 Сей полуночный мрачный пришлец

Был не властен прийти: он убит на пути;

 Он в могилу зарыт, он мертвец».

«Нет! не чудилось мне; я стоял при огне,

 И увидел, услышал я сам,

Как его обняла, как его назвала:

 То был рыцарь Ричард Кольдингам».

И Смальгольмский барон, изумлен, поражен

 И хладел, и бледнел, и дрожал.

«Нет! в могиле покой; он лежит под землей

 Ты неправду мне, паж мой, сказал.

Где бежит и шумит меж утесами Твид,

 Где подъемлется мрачный Эльдон,

Уж три ночи, как там твой Ричард Кольдипгам

 Потаенным врагом умерщвлен.

Нет! сверканье огня ослепило твой взгляд:

 Оглушен был ты бурей ночной;

Уж три ночи, три дня, как поминки творят

 Чернецы за его упокой».

Он идет в ворота, он уже на крыльце,

 Он взошел по крутым ступеням

На площадку, и видит: с печалью в лице,

 Одипоко-унылая, там

Молодая жена — и тиха, и бледна,

 К в мечтании грустном глядит

На поля, небеса, на Мертонски леса,

 На прозрачно бегущую Твид.

«Я с тобою опять, молодая жена».

 «В добрый час, благородный барон.

Что расскажешь ты мне? Решена ли война?

 Поразил ли Боклю иль сражен?»

«Англичанин разбит; англичанин бежит

 С Анкрамморских кровавых полей;

И Боклю наблюдать мне маяк мой велит

 И беречься недобрых гостей».

При ответе таком изменилась лицом

 И ни слова… ни слова и он;

И пошла в свой покой с наклоненной главой,

 И за нею суровый барон.

Ночь покойна была, но заснуть не дала.

 Он вздыхал, он с собой говорил:

«Не пробудится он; не подымется он;

 Мертвецы не встают из могил».

Уж заря занялась; был таинственный час

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37