Если заболевала я, то без всяких просьб с моей стороны Алик появлялся с лекарствами и продуктами, ставил мне горчичники и заставлял пить ненавистное горячее молоко с содой и маслом, даже делал мне уколы, что получалось у него значительно лучше, чем у медсестры из поликлиники. Поэтому теперь, когда впервые за два года нашего знакомства в моей помощи нуждался он, я была рада случаю отплатить ему заботой и вниманием.
Май 1984 г., г. Ленинград (по телефону)
— Тимоша, дорогой! Здравствуй! Как здоровьичко?
— Женя, это ты? Здравствуй, родной! Да все в порядке. В деревню ездил, в огороде ковырялся.
— Ну, слава Богу. А то уж я беспокоиться стал. Третий день тебе домой звоню — никак не дозвонюсь. Подумал, не случилось ли чего.
— Что это ты такой мнительный стал, Женя? За тобой этого раньше не водилось.
— Да вот в больницу твою попал с воспалением легких. И сразу, знаешь, понял, что все мы смертны.
— Ах ты, Господи! Ты в каком отделении?
— В третьем.
— У Берты Лазаревны? Ну, она тебя быстро на ноги поставит. Ты не кисни, я к тебе сегодня забегу. Тебе чего принести?
— Не надо ничего, Тимоша, спасибо.
— Ну а все-таки? Может быть, тебе чего-нибудь хочется?
— А то ты не знаешь! Сто граммов, лимончик и девушку на высоких каблуках. Ну и «Беломорчику», конечно.
— У-у, я чувствую, ты на поправку пошел. Всего не обещаю, а «Беломорчику» принесу. До встречи!
Май — июнь 1984 г., г. Москва
За все время нашего знакомства мы никогда не проводили вместе столько времени подряд. Алик не выходил из дома, даже в поликлинику ему не надо было ездить — больничный ему дали сразу на десять дней. Я выходила только в магазин и тут же бежала назад. Первые два дня мы все время разговаривали, и, казалось, разговорам этим не будет конца. Я рассказывала Алику о поездке, делилась впечатлениями о путешествии на Соловки, показала ему свое шестикрылое приобретение.
— И как ты думаешь, что это такое? — Алик пожал плечами.
— А где ты это взяла? — спросил он.
— Купила. За стакан. У одного мужика на Соловках. — Алик повертел Серафима в руках, подумал.
— Не знаю, может быть, стилизованное изображеие солнца? Что-то знакомое, но не могу вспомнить, что именно.
— Не расстраивайся, — покровительственно сказала я. — Я думаю, что вообще во всей милиции только один человек знает, что это такое.
— Это кто же? — недоверчиво поинтересовался Алик.
И я рассказала Алику о Брадисе.
— Да, действительно, старик молодец. Я бы не догадался, — задумчиво произнес Алик. — Ну разве что передо мной том Пушкина на нужной странице был бы открыт. Ты что, хорошо с Брадисом знакома?
— Да! — гордо сказала я.
— Как же тебе повезло! — восхитился Алик. — Брадис в наших кругах человек очень известный. Он прекрасный специалист, с огромным опытом, но, как мне говорили, характер у него отвратительный. Чем же ты «купила» старика? Уж не своей ли небесной красотой?
В голосе Алика явно звучало недоверие к силе моих чар.
— А что? — сделала я обиженное лицо. — По-твоему, я не могу соблазнить старого профессионала?
— Ну что ты, конечно, можешь, — примирительно обнял меня Алик. — И даже не очень старого — тоже. Кстати, Сашуля, ты не знаешь, он в Москву не собирается?
— Вроде бы нет. Он в больнице лежит.
— Вот каково оно — за девками-то молодыми бегать, — с наигранным злорадством произнес Алик.
— Дурак ты, — беззлобно ответила я. — Он, конечно, старик, но любому из вас, молодых, легко утрет нос.
По крайней мере, голова у него работает, как компьютер.
— Чем же он так тебя покорил? — ревниво поинтересовался Алик.
— Да тем, — уже завелась я, — что он за какие-то полтора часа на моих глазах почти разобрался в загадочной истории двух смертей. Да еще случившихся в разных городах больше пяти лет назад.
— Ну ты ему, конечно, помогла? — снисходительно бросил Алик. — Скоро в журнале появится твой триллер с интригующим названием «Человек, для которого не было тайн». Название дарю.
— Помощи от меня, может, и не много было, — честно сказала я, — но я его вдохновляла. Все началось с фотографии одной очень красивой наркоманки.
— Московской? — спросил Алик. — Красивых московских я всех знаю.
— Да нет, ленинградской. Хотя она и в Москве бывала. Я ее даже сама здесь видела, еще тогда, когда Слава Мишин был жив. С ним, между прочим, и видела.
— А ты мне об этом ничего не рассказывала, — упрекнул меня Алик.
— Я об этом как-то забыла. Да и не знала я, что она наркоманка. Я просто узнала ее фотографию в альбоме у Брадиса, спросила, кто это, он мне рассказал довольно странную историю ее гибели. Представляешь, медсестра онкологического отделения, со стажем и перепутала ампулы.
— Ну и что? — не понял Алик. — Кто-нибудь умер?
— Так она и умерла. От передозировки морфия. Сама себе ввела лошадиную дозу. Ну подумай, как такое могло случиться? А разбираться не стали и списали на несчастный случай.
— А я тебе скажу, что такое очень даже бывает. Был у меня знакомый по кличке «Золотой». Наркоман со стажем, можно сказать, профессор, с иглой не расставался, бинт на ноге носил, пропитанный морфием. В камере ухитрился из веника шприц сделать, в вену попадал с закрытыми глазами. А вот поди ж ты, хватанул ветеринарную дозу — и в морг. Чего ж тут виноватых искать? А ты говоришь: не бывает! Но, конечно, история довольно редкая. В этих онкологических больницах чего только не творится! Больные там тяжелые, наркотики льются рекой, медсестра вколет анальгин, а ампулу с наркотиком — в карман. И плевать ей, что этого анальгина больному на пять минут хватает. Заставляли их сдавать пустые ампулы из-под наркотиков, так они перепайкой занялись. У меня с этими онкологическими больницами хлопот полон рот. А уж с поликлиническими отделениями — сам черт не разберется. Бухгалтером надо становиться, а не сыщиком! И в Ленинграде наверняка такая же картина. Кстати, я тут зацепил одного ленинградского хирурга, ковыряюсь… Не знаю пока, что получится. Но похоже, что лет на восемь я ему наскребу. Но это, как ты понимаешь, не для прессы…
Июнь 1984 г., г. Ленинград
— Кстати, Тимоша, ты о просьбе моей не забыл?
— Обижаешь… Счастье твое, что у меня в архиве полный порядок. Подожди-ка, где это я записал? А, вот, нашел! Записывай. Был такой больной, Ахундов его фамилия, Сахиб Али-оглы, 1963 г. рождения, проживает г. Чимкент, улица Ленина, дом 18, квартира 14.
— А где он работал?
— Сейчас, сейчас. Значит, работал он начальником отдела сбыта Чимкентского химикофармацевтического завода.
— И когда он у вас лежал?
— А вот насчет «когда», Женечка, — тут ты одним стаканом не отделаешься. Потому что лежал он у нас в 1977 году четыре раза, в 1978 г. — три, столько же в 1979 г. и один раз в 1981 г. Правда, в 1981 году у него адрес поменялся. Сказать?
— Ну конечно. Записываю.
— Ох, балую я тебя! Ладно, пиши. Город Баку, улица Фиолетова, дом 26/15, квартира 7. А работал твой Ахундов об ту пору начальником отдела снабжения Бакинского нефтеперерабатывающего завода.
— А что же он так часто у вас лечился?
— Так у нас в онкологии половина, почитай, таких больных.