От нее и не нужно уходить. Она еще одно подтверждение геометричности механики, а тем самым и времени. Дело не в том…
А дело вот в чем. Наблюдая «тела» — сечения ветвей — и их «движения», я-двумерный вырабатываю подходящие к картине понятия (скорости, массы, траектории, силы, импульса…), прихожу к их обобщению — необязательно в словах и формулах — и заключаю все идеей о возможности воздействовать на ситуацию. На движение тел. Можно-де к вот этому, проносящемуся близко, приложить свою силу или подставить какое-то тело — и тогда оно изменит траекторию и не встретится с тем крупным кругляшом, с которым сейчас, без моего воздействия, может столкнуться.
Но ведь дерево-то уже есть!.. Будущее уже существует.
То, что я-двумерный воспринимаю как динамику, на самом деле статика.
А я-трехмерный? А мы, трехмерные?..
«Движения нет», — сказал мудрец упрямо. Другой смолчал и стал пред ним ходить. Сильнее бы не смог он возразить…
Первый мудрец — это Зенон, который в развитие идей своего учителя Парменида ловко доказывал, что быстроногий Ахиллес не догонит черепаху. Нет, что вы, конечно же, догонит и перегонит, мы же это видим!.. Ах, милое относительное движение, которое мы видим! Мы, например, видим, мчась в поезде, как пейзажи по обе стороны колеи как бы поворачиваются, далекие предметы обгоняют близкие; но ведь ничего там не поворачивается и не обгоняет — земная поверхность цельна и тверда. А летящий в небе самолет из поезда может казаться неподвижным. Вот тебе и «смолчал и стал пред ним ходить»!
Два с половиной тысячелетия наука обходит стороной эти неопровергнутые Зеноновы парадоксы.
Обтекает, делает вид, что их нет. Создает механику, паровые, электрические, ракетные двигатели, объясняет перемещения небесных тел… хотя сам факт движения теоретически сомнителен.
Но слабина рано или поздно обнаруживается. Вот и выходит, что чувствуемое нами движение — самообман. В четырехмерном пространстве-времени, обозримом мыслью, движения нет.
Что же есть? Иллюзия материальной суеты?..
Мир существует во времени точно так же, как существует и в пространстве: весь сразу. Как цельный образ. Что же тогда есть наше течение жизни?..
Четвертое измерение — время — обозримо мною (как и всеми) только в одну сторону от «я-сейчас», в прошлое. Будущее нам неизвестно и в туманной размытости своей представляется многовариантным: могу поступить так — могу иначе, — то-то можно случиться — а может и нет?.. Но любое будущее приближается, становится настоящим, а затем и прошлым. Притом из всех возможных вариантов реализуется один, остальные отпадают: все события жизни выстраиваются в однозначную последовательность.
…Нить жизни только протягивается через игольное ушко настоящего — но она такая же впереди, как и позади его.
Постой, а этот бедняга, я-двумерный, который самонадеянно пытается сместить «тело» (не зная, что это лишь ветка уже выросшего дерева) и тем изменить мир, — он-то что такое?
А все то же, ветвь от такого же (может быть, даже от того самого) дерева. И все его усилия-действия суть оттопырившиеся от него веточки и побеги в пространстве-времени. Он только не знает, что они уже выросли.
…Постой, но ведь получается, перемещаем тела! Что получается? Иллюзия деятельности, возникшая из иллюзии динамичного мира — из незнания будущего.
А чувства все наши, связанные с этим, наполняющие нашу душу и нашу жизнь, — они что?! Они — чувства, вот и все. Материя дана нам в ощущениях (не в действиях!), но никто еще не доказал, что она нам правильно дана.
Но… стоп! Ведь это явно противоречит сознаваемой мною (как и каждым) возможности выбора: я могу нарисовать загогулину под этой записью (ниже действительно было нарисовано шариковой ручкой нечто вроде скрипичного ключа), могу лечь на диван… могу выпрыгнуть в окно, наконец. От каждой точки «я-сейчас» идет много путей — выбирай любой!
Выбираю я или мне это кажется? Это надо знать достоверно ведь в выборах и во всем, с ними связанным, — в прикидках, колебаниях, мечтах, азарте надежд и ожиданий… вся жизнь!
Моя это жизнь? Или…
Переход тел от одного состояния к другому — в том числе и в пространстве-времени — определяет «принцип наименьшего действия». Образом его может быть текущая по неровной поверхности вода: от каждого данного места найдется по какому-то направлению наибольший уклон — пусть малый, но чуть покруче всех соседних По нему-то и направится поток. Воде может показаться, что она «выбрала» это направление и «отвергла» другие. А все задано местностью.
Так и мы, струи во времени, осуществляем свой гомеостазис. Словом мудреное, а суть та же: непрерывные переходы к равновесию по «принципу наименьшего действия». Чем меньше, тем лучше. В идеале — нуль.
…Нет противоречия между осознанием возможностей и реальной однозначностью существования. Ведь и осознание это, и «колебания-выборы» последовательны во времени. Сначала я представляю один возможный вариант, обдумываю его, отбрасываю, потом принимаюсь за другой, затем за третий… а в пространстве-времени знай себе выписывается хоть и виляющая, но единственная ветка-траектория, однозначная последовательность того, что мы называем «колебаниями», «обдумыванием», «выбором»…