— Кис-кис! — неуверенно начал Лом.
— Ну — мяу, — ответил котенок. Ростом он был Лому по пояс. — Дальше что?
— Да ты говорящий!
— Ну!
— Ну… Тогда меня Ломом зовут. А еще — Андреем…
— Тишка. — Котенок скромно шаркнул ножкой. — А вы чего все — без хвоста? Больные, что ли?
Капитан посмотрел на Питера Нори, тот — на капитана, затем они снова уставились на ведущих оживленную дискуссию Лома и котенка.
— А спорим — не перепрыгнешь! — доносилось оттуда.
— А вот запросто.
— Лом!
— Да, капитан?
— Бери его на корабль, поиграйте, расспросите… Мы тут одни справимся.
— Есть!
— Это — капитан? — недоверчиво поинтересовался котенок.
— Еще какой! — гордо ответил Лом, словно Богатырь был его собственностью.
— А я думал, капитан злым должен быть… — Котенок с сомнением посмотрел на Илью. — Прежний был такая злюка… Разве…
— Капитан — не обязательно злой, — возразил бортинженер. — Зато у нашего — черный пояс!
Котенок с сомнением посмотрел на белый ремень на брюках у капитана, но промолчал.
— Пошли на «Полундру», — хлопнул его по плечу Лом. — Я тебе свой глюк покажу…
— Глюк… — Капитан проводил взглядом странную парочку. — Я, может, чего-то не понимаю? А?
— Они прекрасно поладили и с глюком, и с котенком, — заметил Бутончик. — А первый экипаж, похоже, нет… Не потому ли, что они были слишком серьезны?
Он опять направился к кораблю, затем замер на полпути.
— Что такое?
— Вон там, капитан. Под деревом…
Теперь Богатырь тоже видел — в полусотне шагов от корабля, под деревом, полулежала кошка. Большая, в человеческий рост. То, что это именно кошка, а не кот, не вызывало ни малейших сомнений, от всей ее позы веяло, можно сказать, женственностью. Наконец-то им встретился кто-то взрослый, кто-то, кому можно задать серьезный вопрос, например — где находится экипаж «Кондора»? Дня они еще здесь не пробыли, но капитан уже мечтал только об одном — вернуться.
— Простите, — начал он, подходя. Кошка зевнула, потянулась и принялась изучать Богатыря и державшегося чуть позади Бутончика. — Мы ищем…
— Это ловушка, капитан, — вдруг сказал Бутончик. Богатырь не успел удивиться. Поток холодной, пахнущей духами воды обрушился из кроны дерева прямо ему за шиворот. Ведро, не меньше. В кустах кто-то обидно захохотал и пустился наутек, когда мокрый Богатырь двинулся в том направлении. — Это кукла.
— Вижу, что кукла. — Богатырь стряхнул головой, вытряхивая из волос воду. — А почему от меня воняет, как от проститутки?!
— Не знаю, что-то в воде…
— И ведь как сделали, черти… — Богатырь шагнул вперед, желая поближе рассмотреть подделку, и тут же пожалел об этом шаге — еще одно ведро выплеснулось ему на голову, запах духов усилился.
— Сволочи! Я же весь мокрый! — Богатырь переступил с ноги на ногу, нелепо растопырив руки. С него лило. — А! — Громко хлюпая на каждом шагу, он направился к «Кондору».
«Кондор» был не просто покалечен — он был… лучше всего, наверное, подходило слово «осквернен». Больше всего поразил Богатыря кусок мыла, от которого кто-то очень зубастый отхватил половину. Затем, судя по следам, этот кто-то осознал свою ошибку, он пронесся по корабельным помещениям, опрокидывая мебель и отплевываясь мыльной пеной, откусил кусок от глобуса, чтобы заесть неприятный вкус, забрался в радиорубку… И там издох, судя по вони. Стекла навигационных приборов были разбиты, тоже ничего сложного, Богатырь мог раздавить любое из них просто пальцем, тайваньское барахло, но разбиты были ВСЕ стекла, словно кому-то невыносимо было его отражение в любой блестящей поверхности.
Кресло капитана было раздавлено, словно по нему проехал танк, а в двигательном отсеке из деталей турбин, форсунок плазменного конвертора, котла распределителя мощности и выдранных с мясом тепловых трубок кто-то построил паровозик. Настоящий — с трубой и кабиной машиниста.
— Ну и что ты об этом думаешь? — поинтересовался Богатырь, прошлепав к паровозику и оставляя на полу мокрую дорожку.
— Это… странно. — Бутончик вертел головой, осматриваясь, постучал костяшками пальцев по стене, пощелкал тумблерами на пульте, затем привстал на цыпочки и заглянул за пульт. В следующий миг он с диким воплем отскочил назад, едва не сбив Богатыря с ног.
— Что там? — С пистолетом в руке Богатырь направился к пульту.
— Не надо, капитан, — тихо сказал Бутончик. — Не надо туда смотреть…
— Да что там такое? — Богатырь заглянул за пульт, затем в точности воспроизвел Бутончиковы действия с воплем и отскакиванием.
— Я же говорил…
— Мерзавцы! — прорычал Богатырь. Его трясло. — Они ЗНАЛИ, что мы туда заглянем. Знали ведь!
— Я думаю, что это сделали скорее котята, чем глюки…
— Да… Дети… балуются… — Капитан перевел дух. — Так что вы думаете об этом месте, Бутончик?
— Что здесь нет ни одного глюка, — сказал инженер по технике безопасности. — В остальном же… Вы сами видите.
— Ох вижу! Этот корабль никогда больше не взлетит…
— В частности, потому, — заметил Бутончик, водя счетчиком Гейгера вокруг «паровозика», — что активная зона реактора более не активна. Совсем.
— Что?!
— Кто бы ни надругался над этим кораблем, — сказал Бутончик, — он принял все возможные меры, чтобы планета не пострадала. Глюк или человек, но он, безусловно, разбирается в атомном машиностроении лучше нас с вами.