— Класс!
Капитану показалось, что он спит — и видит кошмарный сон.
— Где этот… телохранитель? — спросил он наконец.
— Где этот… телохранитель? — спросил он наконец.
— Там… в радиорубке, — с трудом отрываясь от созерцания «коллективного глюка», отозвался Лом. — Я его связал.
Капитан направился в радиорубку. Вслед ему неслось восторженное сюсюканье, сменившееся затем криками экстаза — похоже, глюк опять что-то клюнул.
Телохранитель был плох. Он сидел, пристегнутый ремнями к креслу второго пилота, и тупо таращился перед собой. Это был атлетического сложения брюнет лет тридцати, с квадратным подбородком, в том, что когда-то, вероятно, было модным красным пиджаком, но без брюк. В трусах. Шею телохранителя украшала толстая золотая цепь, а на пальце красовалась «гайка» — золотое кольцо с печаткой. Последний писк моды — одеваться в стиле ретро.
Капитан провел ладонью перед его лицом — медленно, с опозданием, но взгляд несчастного все же последовал за рукой. Прекрасно. По крайней мере он не в коме.
— Меня зовут Илья Никитин, — произнес капитан, глядя прямо в глаза телохранителя. — Я капитан этого судна. Вы здесь в безопасности.
— А как вас зовут? — спросил он, когда понял, что не дождется ответа.
— Я… — с трудом произнес телохранитель. Капитан готов был поклясться, что ему невыносимо стыдно. — Я не помню…
— Лом!
— Иду, — неохотно отозвался Лом и действительно тут же вошел в радиорубку, правда, не один. Увидев воробья, телохранитель рванулся, но не смог разорвать удерживающих его ремней. Воробей, понурившись, вышел вон.
— Что-нибудь удалось узнать?
— Физически, капитан, он абсолютно здоров. Но Бутончику не нравится, как дергается его щека. Он говорит, что клиент — ну вот этот — находился под длительным воздействием сильного стресса.
— Глюки! — прошептал «клиент». — Лес! Высота падает! Приборы отказали…
— Это не самое худшее. Я послушал немножко, — Лом вздохнул и почесал в затылке, — похоже, что они приземлились нормально и даже развернули свое… посольство. Но вот с экстерриториальностью были проблемы… глюки… — Он замолчал на полуслове, поскольку при слове «глюки» несчастный снова выгнулся дугой.
— Вот так он всегда, — сказал Лом. — Вот смотрите, капитан: ГЛЮКИ! Вот видите?
— Прекрати! — Капитан осуждающе посмотрел на своего бортинженера. — Мучаешь человека.
— А как он может нашего воробушка бояться? — пожал плечами Лом. — Представляете, капитан, он клюнул Грегов меч, и он теперь — булатный, ручной ковки! Такие — на вес золота! И руны на клинке изменились…
— И что эти руны теперь гласят? — спросил капитан, думая о другом. Ясно было, что толку от их «спасенного» будет немного.
— Рунами, — сказал Лом, — эльфийскими причем, написано: «Не люблю я Фармера, дурак он». И правда…
И в этот момент по кораблю прокатился звук гонга — сигнал общего сбора.
— Я нашел «Кондор», капитан, — сказал Бутончик.
Глава 7
Уехала навсегда.
Твоя крыша.
«Кондор» возвышался на склоне холма, такого же зеленого с одной стороны, как и холм, на котором приземлилась «Полундра». На этом, однако, сходство заканчивалось — в отличие от них «Кондору» удалось выжечь зону безопасности, так что обращенный к экспедиции склон холма был покрыт слоем пепла и головешек. Но это было не все…
— Что нужно сделать с кораблем, чтобы привести его броню в такое состояние? — ошеломленно спросил капитан.
— Да разве это броня?! — возмутился Лом. — Барахло это, а не броня. Уксусом столовым плеснуть…
— Бутончик?
— Если это нормальная класса «А» термозащитная плитка, — задумчиво произнес Бутончик, — то практически ничем. Разве что надсверлить ее победитовыми сверлами и кипятить в концентрированной кислоте в течение нескольких недель… Но то, что ставят на корабли этого класса, — это же не броня, а глупая шутка, капитан! Бортинженер прав — кислотный дождь, местные насекомые… Здесь нет ничего необычного… кроме содержания картинок, разумеется.
Броня «Кондора» напоминала решето — или даже скорее ажурную резьбу по камню. Потрудившиеся здесь неведомые силы, однако, явно работали на фирму «Памперс», только этим можно было объяснить, что весь звездолет сверху донизу был изрисован, точнее, изрезан рекламой ее продукции. Микеланджело позеленел бы от зависти, увидев этот шедевр.
— Мы сможем открыть люк, так чтобы все это на нас не грохнулось?
— Вы преувеличиваете ущерб, капитан… Этот корабль, конечно, не скоро сможет выйти в космос, но… да, думаю, мы можем в него войти.
Капитан ни на секунду не усомнился в словах Бутончика. Если он говорит, что корабль не развалится, значит, так оно и есть. И все-таки… Что же это за планета, которая так встречает звездного гостя? Богатырю стало плохо при одной мысли о том, что кто-то может вот так же завязать узлами и бантиками антенны «Полундры».
Люк открылся сам, едва капитан прикоснулся к замку. Замок при этом остался в его руках. Ну что же…
Он не успел сделать и шагу, как мимо него проворно пробежало маленькое пушистое существо и вприпрыжку поскакало прочь от люка, не особенно, впрочем, торопясь.
— Это же…
— Котенок! — восхищенно выдохнул Лом. — Какая прелесть!
Котенок удивленно оглянулся, похоже, «прелести» он как-то не ожидал.