— СЯДЬ СУКА!!! — Саныч заорал так, словно кричал на весь мир. Абсолютно все вздрогнули, а Ваффен даже поперхнулся. Щербатый уронил книгу. Все уставились на Саныча, прекратив есть.
— Старый, ты чего? — удивленно воскликнул Жиган.
— Сиди и жри, придурок! — рычал машинист. — Хватит его уже задирать! Мне еще не хватало тут поножовщины! Да я сам прирежу вас, ежели порядок блюсти не будете!!!
В дверях появилась голова Моряка.
— Никто не умер? Что за ор? — спросил он.
— Вали куда шел, раз уж вышел! — рявкнул на него Саныч.
— О как, — покачал головой Моряк. — Ну, хорошо. Два слова только. Щербатый. Эй, Щербатый!
— Чего тебе…
— После ужина, зайди пожалуйста. Потолковать надо.
— Зайду. — Не оборачиваясь, проворчал Щербатый.
— Слышь тельник, — обратился к Моряку Саныч. — Ты же говорил что на постое у нас временно. И сколько еще?
— Скоро Саныч. Скоро. Не волнуйся. Мне и самому тут осточертело. Только дело сделаю одно. Даже два. Но не долгих. И свалю.
И Моряк ушел.
* * *
— Чего хотел? — Щербатый вошел в жилище Моряка. Тот не жил как все в ящиках, что притащили сюда под предводительством Саныча из промзоны когда-то. Он облюбовал самый дальний вагон электропоезда.
— Слушай. Ты ведь в пожарке работал, что недалеко? Верно? — Моряк внимательно смотрел на Щербатого и ему это не нравилось.
— Ну, верно. А что?
— Слушай, а вся котовасия не в твою смену случилась?
— Да я в сменах не стоял. У меня рабочая неделя была. Я ГЗДС-ник был. Ну, короче обслуживал причиндалы кое-какие. На пожары не ездил. А что?
— А, так ты, поэтому выжил? Весь караул-то в аэропорт сорвался тогда, да?
— Да может еще, кто выжил, из других смен. Я не знаю. А тогда нас четыре человека в депо осталось. Но мы сразу как узнали, что произошло, кинулись родных искать. Ну а потом я тут оказался, К чему ты все это спрашиваешь?
— Да это я так, — Моряк небрежно махнул рукой. — У меня вот вопрос, какой. Мне баллоны нужны со сжатым воздухом. Там могут быть? Ну, в пожарке твоей.
— В компрессорной оставались запасные. Я их как раз и заправлял. Мое заведование. Может до сих пор там лежат. Я не знаю. Но когда уходил то были.
— А давно?
— Чего давно? Уходил? Так сразу. Потом, правда, наведывались мы туда. Я, Саныч, Жиган, Клим, Горох, еще был такой тут. Водила грузовика. Но его той осенью собаки загрызли. Мы оттуда таскали кое-что. Ну и плиты бетонные от забора. Но я в компрессорную не заходил тогда. Так что сказать не могу. А последний раз мы года полтора назад в депо были. Потом грузовик это сдох. А мне и ловить там нечего. Больно это… Напоминание о той жизни, понимаешь?
— Понимаю, — Моряк кивнул. — Так значит, говоришь, баллоны там могут быть. Да?
— Вполне. Если не упер кто-нибудь. Да ты сходи, погляди. Чего тут… Недалеко ведь…
— Наверное, так и сделаю, — Моряк улыбнулся. — Спасибо.
— Да было бы за что… Это все?
— Да, Щербатый. Все. Спасибо еще раз.
— Ну, бывай, — Щербатый махнул рукой и ушел.
«Он довольно спокойно посоветовал мне туда сходить», — подумал Моряк. — «Может это и не он. Вел себя спокойно. Хотя все-таки нервничал немного. Но это такой постоянно, из-за своего лица. Нет, все-таки так легко предложить сходить в его тайное логово… Значит не его это логово… Но все может быть».
8.
Это было вершиной блаженства. Теплая ванная с благоуханием обильной воздушной пены и приятным пощипыванием в волосах от того шампуня, что принес Клим. Все-таки спасибо ему большое. Такой подарок. Родька сидела в ванной, вся покрытая пеной из которой торчала одна ее голова.
Все-таки спасибо ему большое. Такой подарок. Родька сидела в ванной, вся покрытая пеной из которой торчала одна ее голова. Она щурилась от удовольствия и слушала треск огня в печке, на которой грелось еще одно ведро воды. Подхватила ладонями большое облако белой ароматной пены и, хихикая, терлась об нее носиком. Здорово!
И вдруг в ее мысли снова вторглись эти яркие картинки из журналов. Там были сцены и в ванной тоже. Может, их следовало взять с собой сюда? Сидеть сейчас в теплой ванной в свете масляной лампы и смотреть? Или все-таки кинуть в печку, чтобы новая порция горячей воды была готова быстрее? Пожалуй, стоит пойти их взять. Всего-то три метра до них. Она поднялась. Стояла так какое-то время, пока с нее стекала вода и сползала пена. Стала рассматривать свое тело. Ей еще никогда так не было интересно собственное тело…
А вот доски делали из деревьев. И в деревьях бывали ветки, которые оставляли в этих досках темные кружочки от сучков. И когда доски усыхали, сучки можно было легко выдавить пальцем. В одной такой доске, из которых были стены ее ванной комнаты, кто-то так и сделал. И теперь там была дырка. А в дырке… Глаз…
Родька резко плюхнулась обратно в воду, вскрикнув при этом. Вода и пена брызнули из большой алюминиевой ванны. Да. Это действительно был чей-то глаз пристально наблюдающий за ней. Он тут же исчез, и снаружи послышались торопливые шаги. Родька схватилась за висящее рядом на стуле полотенце и халат.
* * *
Наспех одевшись, она выскочила из своего жилища и осмотрела все вокруг. Никого не было. Тогда она торопливым шагом направилась к жилищу Саныча. Пора всему этому безобразию положить конец.