Все уселись, но один, это был Эдмунд, тут же снова вскочил.
— Ну, и острые же камни на этом острове! — воскликнул он, роясь в кусках вереска. — Где эта проклятая штука?.. Ага, вот я ее нашел… Здравствуйте! Это вовсе не камень, это рукоять меча. Да нет, клянусь Юпитером, тут целый меч — точнее то, что осталось от него, весь в ржавчине. Должно быть, он пролежал тут века.
— К тому же, судя по его виду, это меч из Нарнии, — заметил Каспиан, когда все столпились вокруг поглядеть на находку.
— Я тоже на чем-то сижу, — сказала Люси. — На чем-то твердом.
Оказалось, что это были остатки кольчуги. К этому моменту все уже ползали на четвереньках, прочесывая густые заросли вереска во всех направлениях. В результате поисков, один за другим, были найдены шлем, кинжал и несколько монет: не Калормэнские крэссенты, подлинные Нарнианские «львы» и «деревья», которые вы каждый день можете видеть на рынке в Бобровой Плотине или Беруне.
— Похоже, это все, что осталось от одного из наших семи лордов, — сказал Эдмунд.
— Я тоже об этом подумал, — ответил Каспиан. — Интересно, кто это был. На кинжале нет никаких знаков. А еще мне интересно, как он погиб.
— И как мы можем отомстить за него, — добавил Рипичип.
Эдмунд, единственный из всей компании, читавший раньше детективные рассказы, тем временем напряженно думал.
— Глядите-ка, — сказал наконец он, — тут что-то нечисто. Его не могли убить в битве.
— Почему? — спросил Каспиан.
— Костей нет, — ответил Эдмунд. — И потом, враг мог забрать доспехи и бросить тело. Но кто из вас когда-либо слышал, чтобы победитель уносил тело, бросив доспехи?
— Может быть, его растерзал дикий зверь, — неуверенно предложила Люси.
— Тогда, должно быть, это был очень умный зверь, — ответил Эдмунд, — раз он снял с него кольчугу.
— А может, дракон? — Спросил Каспиан.
— Ничего подобного, — авторитетно заявил Юстас. — Дракон не смог бы это сделать. Уж я-то знаю.
— В любом случае, давайте-ка уйдем отсюда, — предложила Люси. С того момента, как Эдмунд поднял вопрос о костях, ей как-то расхотелось снова там присаживаться.
— Как хочешь, — сказал Каспиан, вставая. — Я не думаю, чтобы что-нибудь из этого стоило брать с собой.
Они спустились к небольшому проходу между скалами, где речка начинала свой путь к морю, и остановились, любуясь глубоким озером в кольце утесов. Если бы стояла жара, несомненно, кто-нибудь соблазнился бы купанием и, конечно же, все напились бы оттуда. Ведь даже в такую погоду Юстас уж совсем было собрался нагнуться и зачерпнуть ладонями воду, как Рипичип с Люси одновременно вскричали: «Смотрите!»
Юстас забыл о своем намерении и посмотрел, куда они указывали.
Дно озера было покрыто большими серо-голубыми камнями, вода была совершенно прозрачной, и на дне лежала человеческая фигура, очевидно, сделанная из золота, в натуральную величину. Она лежала лицом вниз с вытянутыми над головой руками. Случилось так, что когда они смотрели на нее, облака вдруг разошлись, и выглянуло солнце. Золотая фигура засияла. Люси подумала, что это, наверное, самая красивая статуя, какую ей доводилось видеть.
— Вот это да! — присвистнул Каспиан. — А ведь стоило придти сюда, чтобы посмотреть на это! Интересно, сможем ли мы ее вытащить?
— Мы можем нырнуть за ней, Сир, — предложил Рипичип.
— Бесполезно, — сказал Эдмунд. — По крайней мере, если она действительно из золота, она будет слишком тяжелой, чтобы мы смогли ее вытащить. Кроме того, я буду не я, если глубина этого озера окажется меньше двенадцати-пятнадцати футов. Хотя, погодите секунду. Хорошо, что я захватил с собой охотничье копье. Давайте проверим, какая здесь глубина на самом деле. Держи меня за руку, Каспиан, а я немного наклонюсь над водой.
Каспиан взял его за руку и Эдмунд, наклонившись вперед, стал опускать свое копье в воду.
Прежде, чем оно наполовину вошло в воду, Люси заметила:
— Я вообще не думаю, что эта статуя из золота. Это лишь игра света. Твое копье окрасилось точно так же.
— Что случилось? — воскликнули вдруг несколько голосов. Эдмунд внезапно отпустил копье.
— Я не смог удержать, — открыл он рот от изумления, — оно показалось мне таким тяжелым.
И вот оно теперь на дне, — сказал Каспиан, — а Люси права. Оно точно такого же цвета, как и статуя.
Однако Эдмунд, у которого, похоже, что-то произошло с ботинками — по крайней мере, он наклонился и разглядывал их, и вдруг выпрямился и резким голосом крикнул:
— Отойдите назад! Прочь от воды.
Все. Сейчас же!
Они отошли и с удивлением уставились на него.
— Посмотрите, — сказал Эдмунд, — посмотрите на носы моих ботинок.
— Ну, они выглядят слегка пожелтевшими… — начал Юстас.
— Это золото, чистое золото, — перебил его Эдмунд. — Посмотрите на них, потрогайте. Кожа уже оторвалась от них. И они стали тяжелые, как свинец.
— Клянусь Асланом! — воскликнул Каспиан. — Неужели ты хочешь сказать…
— Да, хочу, — ответил Эдмунд. — Это вода все превращает в золото. Она превратила в золото копье, поэтому оно и стало таким тяжелым. И она как раз плескалась у моих ног, хорошо еще, что я был не босиком, и превратила в золото носы ботинок. А этот бедняга на дне… ну, в общем, вы поняли.