— Топор! — хрипло крикнул Каспиан, — И продолжайте толкать. Люси прекрасно знала, что где лежит. Она услыхала его крик, когда стояла на главной палубе и смотрела вверх на полуют. Через несколько секунд она была уже в трюме, схватила топор и понеслась обратно вверх по лесенке. Но как только она взобралась на корму, раздался такой сильный треск, будто падает дерево, корабль покачнулся и рванулся вперед. В эту самую минуту, то ли оттого, что Морского Змея так сильно толкали, то ли потому, что он по глупости решил затянуть петлю потуже, вся резная часть кормы обломилась, и это освободило корабль.
Все были слишком измучены, чтобы заметить то, что увидела Люси. В нескольких ярдах за ними петля из тела Морского Змея быстро уменьшалась в размерах и, наконец, со всплеском исчезла. Люси потом долго рассказывала, хотя, конечно, в этот момент она была очень возбуждена, и все это могло быть игрой ее воображения, что на морде чудовища она видела выражение идиотского удовлетворения. Очевидно лишь то, что это, конечно, было очень глупое животное, потому что вместо того, чтобы преследовать корабль, оно повернуло голову и стало обнюхивать свое собственное тело, будто ожидая найти там обломки «Рассветного Путника». Но подгоняемый свежим ветром «Рассветный Путник» был уже далеко, и по всей его палубе лежали, сидели, стонали и пытались отдышаться находившиеся на нем люди. Вскоре они уже смогли разговаривать, а затем и смеяться над происшедшим. А когда принесли немного рома, они даже нашли в себе силы прокричать «ура», и все стали восхвалять храбрость Юстаса, хотя от него и не было никакого толку, и Рипичипа.
После этого события они плыли еще три дня и не видели ничего, кроме моря и неба. На четвертый день утром ветер сменился на северный, и море заволновалось; после полудня начал подниматься шторм. Но в это время слева по борту они увидели землю.
— С Вашего позволения, Сир, — сказал Дриниэн, — мы попробуем на веслах добраться до этой суши и переждать, в какой-нибудь гавани, пока все это не кончится.
Каспиан согласился, но из-за сильного встречного ветра они смогли добраться до острова только к вечеру. При последних лучах заходящего солнца они вошли в естественную гавань и встали на якорь, но в этот вечер уже никто не стал сходить на берег. Утром путешественники обнаружили, что находятся у одинокого, покрытого зеленью острова, изрезанные берега которого сходились к каменистой вершине. Над нею проносились облака, подгоняемые северным ветром.
Над нею проносились облака, подгоняемые северным ветром. Путешественники спустили на воду лодку и нагрузили бочками для воды.
— В какой речке мы будем набирать воду, Дриниэн? — спросил Каспиан, усаживаясь на корме шлюпки. — Похоже, что в залив впадают две.
— Все равно, Сир, — ответил Дриниэн. — Но я думаю, что ближе до той, что по правому борту — до восточной.
— Кажется, дождь начинается, — заметила Люси.
— Да еще как начинается! — воскликнул Эдмунд: к тому времени уже шел проливной дождь. — Слушайте, давайте поедем к другой речке. Там растут деревья, и мы сможем хоть как-то укрыться под ними.
— Да, давайте, — сказал Юстас. — Нет никакого смысла мокнуть.
Однако, все это время Дриниэн упорно вел лодку направо, как делают упрямые водители, которые продолжают ехать со скоростью сорок миль в час, пока ты им объясняешь, что они едут не по той дороге.
— Они правы, Дриниэн, — сказал Каспиан. — Почему бы Вам не развернуть лодку на сто восемьдесят градусов и не направиться к западной речке?
— Как будет угодно Вашему Величеству, — ответил Дриниэн несколько сухо. Накануне у него выдался из-за плохой погоды беспокойный день, и кроме того, он не любил выслушивать советы всяких сухопутных крыс. Однако он изменил курс, и впоследствии оказалось, что правильно сделал.
К тому моменту, когда они закончили набирать воду, дождь прекратился, и Каспиан с Юстасом, Пэвенси и Рипичипом решили прогуляться на вершину холма и посмотреть, что оттуда видно. Подъем был довольно крутым, через грубую траву и вересковую пустошь. Там они не встретили ни человека, ни зверя — никого, кроме чаек. Добравшись до вершины, они увидели, что этот остров очень мал, не больше, чем палуба или даже с мачта «Рассветного Путника».
— Знаешь, это безумие, — тихо сказал Юстас Люси, глядя на восток. — Мы плывем все дальше и дальше, не имея ни малейшего представления о том, куда в конце концов можем приплыть. Но он проворчал это только по привычке, а не язвительно, как в начале путешествия.
Долго оставаться на вершине было слишком холодно. Северный ветер дул со все возрастающей силой.
— Давайте не будем спускаться тем же путем, что поднимались, — предложила Люси, когда все собрались уходить, — давайте хоть немного пройдемся и спустимся к другой речке, к той, куда хотел плыть за водой Дриниэн.
Все согласились, и через четверть часа они были уже у истоков второй речки. Это место оказалось более интересным, чем они думали. Там было небольшое, но глубокое горное озеро, с трех сторон окруженное скалами. Речка вытекала из узкой протоки. Тут они наконец смогли укрыться от ветра и решили отдохнуть на вересковой пустоши между утесами.