«Сегодня в 20 часов заявил Сидсу следующее: «Солидаризируемся с позицией британского правительства и принимаем формулировку его проекта декларации. Представители Советского правительства незамедлительно подпишут декларацию, как только и Франция и Польша примут британское предложение и пообещают свои подписи. Для придания акту особой торжественности и обязательности предлагаем подписать премьер-министрам и министрам иностранных дел всех четырех государств».
Далее я высказал пожелание, чтобы было предложено присоединиться к декларации четырех государств не только Балканским странам, о которых говорил Галифакс, но также соседним с нами Финляндии и Балтийским странам, а также Скандинавские.
Для Вашего сведения сообщаю, что без Польши и мы не подпишем. Сидсу я пока этого не говорил, т. к. он меня не спрашивал, как мы поступим в случае отказа Польши. Предупредил Сидса, что завтра дадим наш ответ в печать. Декларация может быть подписана отдельно во всех четырех столицах и вручена там английским послам. Нарком».
Вы что-нибудь поняли?! И двух-то дней толком не прошло с того момента, как он передал свою записку Хадсону, в которой достаточно резко охарактеризовал многолетнюю политику Англии и Франции. Резко отозвался о никчемных болтологических совещаниях, к которым призывала Англия. И вот на тебе, «солидаризируемся с позицией британского правительства»!? Ну, и что это должно было означать?! Что Литвинов уже открыто пытался привязать СССР к британской колеснице?! А знаете, чем кончилась вся эта бодяга, начавшаяся с британской провокации о германском ультиматуме Румынии, а кончившаяся проектом британской декларации о болтологических совещаниях? Опровержением ТАСС. Потому что Советскому Союзу пришлось опровергать и отвергать то, чего он вообще не делал!
Сообщение ТАСС от 22 марта 1939 г.
«Заграничная печать распространяет слухи, будто Советское правительство недавно предлагало Польше и Румынии свою помощь на случай, если они сделаются жертвами агрессии. ТАСС уполномочен заявить, что это не соответствует действительности. Ни Польша, ни Румыния за помощью к Советскому правительству не обращались и о какой-либо угрожающей им опасности его не информировали. Верно лишь то, что 18-го сего месяца британское правительство, уведомив Советское правительство, что имеются серьезные основания опасаться насилия над Румынией, запрашивало о возможной позиции Советского правительства при такой эвентуальности. Советское правительство в ответ на этот запрос выдвинуло предложение о созыве совещания представителей наиболее заинтересованных государств, а именно Великобритании, Франции, Румынии, Польши, Турции и СССР. Такое совещание, по мнению Советского правительства, давало бы наибольшие возможности для выяснения действительного положения и определения позиций всех его участников. Британское правительство нашло, однако, это предложение преждевременным».
Честно говоря, остается только поражаться потрясающей выдержке, долготерпению и объективности Сталина. Вместо того чтобы взашей выгнать этого провокатора, заведшего СССР в тупик постмюнхенской международной изоляции, он все еще терпел его и даже, для того, чтобы предельно объективно разобраться с ним, созвал в 20-х числах апреля 1939 г. совещание с участием ряда ведущих послов и руководящего состава НКИД. Материалы этого совещания, проходившего в Кремле, к сожалению, все еще недоступны. Однако на основании уже опубликованных документов за предыдущие месяцы 1939 г. и тем более последовавших событий, можно спокойно утверждать, что там возникли очень серьезные разногласия. Прежде всего, в оценке перспектив развития международной обстановки. Дело в том, что Литвинов еще во второй половине февраля полагал, что войны между фашистскими и западными державами в ближайшие годы не будет, так как ресурсы политики «умиротворения» далеко не исчерпаны. Любопытный факт в этой связи. Заместитель Литвинова Соломон Абрамович Лозовский (Дридзо) еще в начале апреля того же 1939 г. убежденно полагал, что война Германии против СССР может случиться уже в 1939 г. более того, что этот вопрос должен решиться в течение ближайших двух месяцев, о чем нахально и явно не без умысла проболтался одному из видных представителей советской творческой интеллигенции того времени — художнику Евгению Кибрику. Не без умысла, потому как Е. Кибрик в тот момент собирался за границу — его пригласил во Францию известный французский писатель Ромен Роллан. Вот как это объяснить — нарком говорит, что войны между нацистами и демократиями не будет, а его заместитель чуть ли не параллельно утверждает, что война будет, но только между Германией и СССР?! Да еще и сообщает об этом человеку, выезжающему во Францию.
Выступивший на упомянутом совещании полпред СССР в Великобритании Майский высказал куда более обоснованную точку зрения о том, что вероятность войны между державами оси и Англией и Францией исключать в 1939 г. нельзя и что «ближайшие полгода будут чрезвычайно опасным периодом в европейской политике». Майский давно высказывал такую точку зрения. И оказался прав. Потому и уцелел на своем посту. А Литвинов — нет. Потому как действительно дезинформировал правительство СССР. Что и вызвало сильные разногласия между ним и руководством СССР. Ведь Литвинов даже в апреле и то пытался опять пристегнуть СССР к очередной, но столь же бессмысленной в виду категорического нежелания того же Запада хоть как-то обременить себя хоть какими-либо обязательствами по эффективному противодействию Западной Антанте против Германии. Видя все это, он тем не менее фактически делал все, чтобы у Советского Союза не осталось никакого выхода.