«Р. — Я бы начал уже с завтрашнего дня зондировать Берлин… проявил бы уступчивость и намекнул бы на некоторые разочарования в демократиях, ослабил бы в Испании… Это было бы актом поощрения; затем бы я намекнул на Польшу. Как вы видите — ничего компрометирующего, но достаточно, чтобы какая-то часть ОКВ, бисмарковцы, как они называются, имели бы аргументы для Гитлера. Это большая дипломатическая работа. Разговор нужно будет ловко повести о том противоречивом положении, в которое ставят СССР так называемые европейские демократии своим союзом против национал-социализма. Цель словесных выражений должна быть в том, чтобы увязать интересы СССР и США. Америка видит себя вынужденной поддерживать колониальный империализм для защиты демократий Англии и Франции. После этого уже очень легко сформулировать гипотезу о действиях. Первое: что ни СССР, ни Соединенные Штаты не интересует европейский империализм, и, таким образом, все сократится до вопроса о господстве — идеологически и экономически России и Америке желательно разрушение европейского колониального империализма. Соединенным Штатам желательно это даже еще больше. Если бы Европа потеряла в новой войне всю свою мощь, то Англия, не имеющая своих собственных сил, с исчезновением Европы, как силы, как власти, с первого же дня легла бы всей тяжестью со всей своей империей, говорящей на английском языке, на Соединенные Штаты. Какую совместную деятельность должны будут избрать Соединенные Штаты и Советский Союз перед лицом войны между империалистами, стремящимися к этому? Ответ может быть один — нейтральность, но нейтральность не зависит только от желания одного, она зависит также от агрессора. Гарантия нейтральности может существовать только тогда, когда агрессор не может напасть или ему это не подходит. Для этой цели безошибочным является нападение агрессора на другое империалистическое государство. Отсюда очень легко перейти к высказыванию необходимости и моральности — с целью гарантии безопасности — спровоцировать столкновения между империалистами, в случае, если это столкновение не произойдет само по себе. И если это будет принято в теории — а оно будет принято, — то уладить вопрос о действиях фактически — это уже вопрос только техники. Вот вам здесь указатель: 1) пакт с Гитлером для раздела между собой Чехословакии или Польши (лучше последней); 2) Гитлер примет. Если он способен на блеф в ставке на завоевание, то есть на захват чего-либо в союзе с СССР, то для него будет полной гарантией то, что демократии уступят. Он не сможет поверить их словесным угрозам, так как ему известно, что пугающие войной являются одновременно сторонниками разоружения и что их разоружение — реальное;
3) демократии нападут на Гитлера, а не на Сталина; они скажут людям, что хотя оба они виноваты в агрессии и в разделе, но стратегические и логические причины вынуждают их к тому, чтобы они были разбиты отдельно: сначала Гитлер, а потом Сталин.
Г. — А не обманут ли они нас правдой?..
Р. — А каким образом?.. Разве Сталин не располагает свободой действий для того, чтобы помогать Гитлеру в нужной мере? Разве мы не передаем в его руки возможность продолжения войны между капиталистами до последнего человека и до последнего фунта? Чем же они смогут его атаковать?.. Истощенным государствам Запада уже достаточно будет дела с коммунистической революцией внутри, которая в противном случае может восторжествовать.
Г. — Но если Гитлер добьется быстрой победы и если он, подобно Наполеону, мобилизует всю Европу против СССР?..
Р. — Это невероятно!.. Вы забываете о существовании Соединенных Штатов. Вы отвергаете фактор силы — более важный. Разве не естественно, чтобы Америка, подражая Сталину, помогала бы со своей стороны демократическим государствам? Если согласовать «против часовой стрелки» помощь обеим группам воюющих, то таким образом будет гарантирована без промаха бесконечная затяжка войны.
Г. — А Япония?
Р. — А не достаточно ли ей уже Китая?.. Пусть Сталин гарантирует им свое невмешательство. Японцы очень привержены к самоубийству, но все-таки не настолько, чтобы быть способными одновременно напасть и на Китай, и на СССР. Есть еще возражения?»
Комментарий. При первом же сравнивающем взгляде на то, что сказал Раковский, и на то, что имело место в 1939 г., может показаться, что Сталин реально воспользовался рекомендациями Раковского. Однако более вдумчивый сравнительный анализ покажет принципиально иное.
1. Прежде всего, как увидим из анализа других мифов, не Сталин начал зондировать, а сами немцы. И занимались этим достаточно долго, то активизируясь, то затихая. Причем зондаж шел через попытки обсуждения наиболее привлекательного для СССР вопроса — об активизации финансово-кредитных и торгово-экономических отношений с Германией, к чему периодически прицепом добавлялись политические аспекты. Однако ничего у немцев не выходило — возглавивший НКИД СССР Молотов очень жестко контролировал все контакты с немцами, в чем читатели еще убедятся. Никакой уступчивости Сталин и Молотов не проявляли. Наоборот, до последнего вели себя крайне жестко. Да и впоследствии, даже в тех случаях, когда, казалось бы, мягко стелили, все равно получалась доска из острых гвоздей. Этот факт даже современные западногерманские историки открыто признают. Сталин и Молотов были очень жесткими партнерами для переговоров, и, в частности, Гитлер испытал это на собственной шкуре.