Последней же, к тому же состоящей из двух половинок, каплей, переполнившей чашу терпения и Сталина, и высшего руководства СССР, в результате чего Литвинов и был снят с поста наркома иностранных дел СССР, стало следующее.
1. В день подачи — 18 марта 1939 г. — ноты протеста германскому послу Шуленбургу, Литвинов учудил странное действо. В этот же день он обратился к Великобритании с предложением немедленно созвать конференцию представителей Великобритании, Франции, СССР, Румынии, Польши и Турции для обсуждения мер по предотвращению дальнейшей германской агрессии. Именно это стало непосредственной конкретной причиной, так сказать, главной составляющей той самой последней капли, приведшей к отставке Литвинова, хотя судьба его была решена, судя по всему, уже давно, о чем свидетельствует признание Сталина о крахе советской политики по созданию системы коллективной безопасности в Европе, которую пытался проводить Литвинов.
Тщательный анализ этой истории позволяет категорически настаивать на том, что не должно подлежать сомнению то обстоятельство, что Литвинов в какой-то мере был ознакомлен с содержанием вышеприводившихся и иных сообщений разведки, коли выдвинул такое предложение. Но дело еще и в том, что накануне, 17 марта 1939 г., из Лондона, от полномочного представителя СССР в Англии И. М. Майского пришла, мягко говоря, удивительная телеграмма следующего содержания: «Турецкий посол Арас пригласил меня к себе на чашку чая. Когда я пришел, то застал у него еще румынского и греческого посланников. Естественно, началось обсуждение текущих событий. При этом румын сообщил следующее: около недели назад, еще до захвата Чехословакии, германское правительство через Вольтата, находящегося сейчас в Румынии в связи с переговорами о предоставлении немцам концессии на разведку нефти, предъявило румынскому правительству ультиматум. Вольтат заявил, что если Румыния прекратит развитие своей индустрии и через известный, — согласованный с немцами срок закроет часть ныне действующих промышленных предприятий, если, сверх того, Румыния согласится все 100 процентов своего экспорта направлять в Германию, то последняя готова гарантировать румынские границы. Румынское правительство отвергло ультиматум Вольтата. Однако вчера Вольтат вновь предъявил тот же ультиматум, и в еще более угрожающей форме. В связи с этим румынское правительство направило Тиля срочное указание немедленно информировать британское правительство о создавшемся положении и выяснить, на какую поддержку со стороны Англии оно может рассчитывать. Тиля видел сегодня Галифакса, Кадогана и Ванситтарта. Галифакс обещал доложить вопрос правительству и через 2 — 3 дня дать ответ. Полпред».
Вот так, пошел почаевничать и — ну ведь это же надо такое сотворить — сообщил в Москву, что-де немцы предъявили Румынии аж целых два тайных и жестких ультиматума. Без какой-либо проверки этой информации, сразу же и залепить оную в Москву. Поразительно! Ведь Майский был не новичок в дипломатии — уж сколько лет сидел полпредом в том же Лондоне, — и прекрасно знал, что сообщать надо проверенную информацию или по меньшей мере оговориться, что предпринимаются все меры для проверки достоверности такой информации. При его-то связях в британском истеблишменте это не составило бы никакого труда. В конце концов в этом и есть весь смысл, вся суть работы посла или, как их в то время называли, полномочного представителя.
Между тем текст записи в дневнике Майского посла и содержание процитированной телеграммы полпреда (во всяком случае, в том виде, в котором она предана гласности), учтиво выражаясь, слегка, но принципиально разнятся. В дневнике Майского как полпреда (это особая форма документирования всех действий дипломатов, особенно высокого ранга, прежде всего самих послов-полпредов) содержится запись иного рода: «17 марта. Арас пригласил меня заехать к себе в 6 часов вечера для того, чтобы обменяться мнениями по текущим событиям. Когда я пришел, у него уже были Симопулос (грек) и Тиля (румын). Настроение у всех было нервное. Грек был явно встревожен. Тиля храбрился, но видно было, что ему тоже не по себе. Тиля между прочим рассказал, что только что был у Галифакса. От имени своего правительства он передал ему SOS. Румпра обращало внимание бритпра, что в результате захвата Праги Гитлером при полной пассивности западных держав в Бухаресте создалось впечатление всемогущества этого последнего в Центральной и Юго-Восточной Европе. Ввиду этого румпра необходимо определить линию своего дальнейшего поведения. Прежде, однако, чем делать окончательный выбор, румпра хотело бы получить от бритпра ясный ответ на вопрос: может ли Румыния рассчитывать на поддержку Англии в борьбе за свою независимость, и если может, то в чем такая поддержка Англии выразится?
[Как выяснилось впоследствии, в британских документах эта ситуация изложена принципиально иначе. Там указано, что 17 марта 1939 г. Галифакс сообщил С. Хору о том, что В. Тиля обратился с просьбой о предоставлении Англией займа Румынии в размере 10 млн. ф. ст. для переоснащения румынской армии и развития авиации. Тиля, по словам Галифакса, отметил, что германское правительство в последние дни потребовало предоставить ему монополию на румынский экспорт и принять некоторые меры к ограничению румынского промышленного производства в интересах Германии, и поинтересовался, не сможет ли британское правительство определить сбою позицию на случай, если Румыния станет жертвой германской агрессии? Кстати говоря, приведенные Майским слова Тиля «…при полной пассивности западных держав…» в британских документах отсутствуют — непонятно, то ли они не произносились вовсе, то ли опущены при публикации. Очевидно, что в разговоре с Галифаксом Тиля не упоминал ни о каких ультиматумах Германии Румынии.]