— Разве на улице вас не ждали новые опасности?
— Нет, там я как раз мог успокоиться. (Замечает выражение моего лица). Нет, правда. Это я понял еще в сети. Живые мертвецы передвигаются медленно, от них легко убежать или даже уйти. В здании меня могли зажать в каком-нибудь углу, а на открытом воздухе вариантов было бесконечное множество. К тому же, как я узнал из рапортов выживших, хаос полноценной вспышки эпидемии в действительности может послужить мне на руку. Когда сиафу отвлекаются на такое количество других перепуганных дезорганизованных людей, с чего они вообще станут обращать на меня внимание? Если смотреть, куда идешь, не снижать скорость, избегать колес удирающих автомобилей и уклоняться от шальных пуль, есть хороший шанс продраться через хаос улиц внизу. Проблема в том, чтобы туда попасть.
Спуск занял три дня. Отчасти в этом оказалась виновата моя позорная физическая выносливость. Тренированному атлету и то пришлось бы несладко с импровизированной веревкой из простыней, а уж мне и подавно. Оглядываясь назад, удивляюсь, как я не сорвался навстречу смерти и не подхватил инфекцию, учитывая все мои ссадины и царапины. Организм держался на адреналине и болеутоляющих. Я вымотался, перенервничал и жутко хотел спать. Отдохнуть в привычном смысле не удавалось. Когда темнело, я придвигал все, что мог, к дверям, забивался в угол, плача, лечил свои раны, проклиная слабость тела, пока небо опять не светлело. Однажды ночью мне удалось сомкнуть глаза, даже задремать на пару минут, но тут в дверь начали колотить сиафу, и я выскочил в окно. Остаток ночи пришлось провести на балконе соседней квартиры. Стеклянная дверь была заперта, а у меня не хватило сил ее выбить.
Была и еще одна причина задержки — навязчиво-маниакальная жажда отаку найти все необходимое для выживания, и не важно, сколько времени это займет.
Стеклянная дверь была заперта, а у меня не хватило сил ее выбить.
Была и еще одна причина задержки — навязчиво-маниакальная жажда отаку найти все необходимое для выживания, и не важно, сколько времени это займет. В сети меня научили, какое оружие, одежду, пищу и лекарства брать. Оставалось найти все это в многоквартирном доме, где жили в основном офисные служащие.
(Смеется).
— Забавно же я, наверное, выглядел, съезжая по веревке из простыней в деловом костюме и с ярко-розовым винтажным рюкзаком Рэйко от «Хэлло Китти». Я потратил много времени, но к третьему дню нашел почти все. Все, кроме оружия.
— Ничего не подошло?
— (Улыбается). Это не Америка, где огнестрельного оружия больше, чем людей. Доказанный, кстати, факт: отаку из Кобэ выкрал эту информацию прямо из вашей Национальной стрелковой ассоциации.
— Я имел в виду инструменты: молоток, монтировка…
— Какой «белый воротничок» станет сам заниматься ремонтом? Я подумал о клюшке для гольфа — их было навалом — но вспомнил горький опыт человека из квартиры напротив. Мне, правда, попалась алюминиевая бейсбольная бита, но ею столько пользовались, что она совсем погнулась и была бесполезна против сиафу. Я смотрел везде, поверьте, но ничего достаточно твердого, тяжелого или острого, чем можно обороняться, не нашел. Я уже подумал, что на улице мне повезет больше — вдруг попадется дубинка мертвого полицейского или даже солдатская винтовка.
Эти мысли едва не стоили мне жизни. Я был в четырех этажах от земли, болтался почти на конце веревки. Каждый раз я вязал веревку так, чтобы хватило на несколько этажей. Оставался последний этап. План отхода уже был готов: приземлиться на балкон четвертого этажа, влезть в квартиру, взять новые простыни (к тому времени я уже бросил искать оружие), соскользнуть на землю, стащить мотоцикл получше (хотя я не представлял, как на нем ездить) — и унестись вдаль, словно какой-нибудь босодзоку[42] из старых добрых времен. Может, даже прихватить по пути девчонку-другую. (Смеется). Голова уже еле соображала. Если бы даже первая часть плана сработала и я добрался до земли в том состоянии… ну, главное, что не добрался.
Я приземлился на балконе четвертого этажа, обернулся к стеклянной двери и столкнулся лицом к лицу с сиафу. Это был молодой человек, лет двадцати, в порванном костюме. Ему откусили нос, и он скользил окровавленным лицом по стеклу. Я отпрыгнул, схватил веревку и попытался залезть обратно наверх. Руки не повиновались совершенно. В отчаянии я начал раскачиваться из стороны в сторону, надеясь оттолкнуться от стены и перебраться на соседний балкон. Стекло разбилось, и сиафу потянулся к моим ногам. Я рванулся что было сил… и промазал.
Я разговариваю с вами сейчас только потому, что, падая, случайно попал на балкон ниже того, к которому примеривался. Я опустился на ноги, по инерции пробежал вперед и чуть не свалился вниз с другого конца балкона. Потом проковылял в квартиру и тут же огляделся в поисках сиафу. В гостиной было пусто, из мебели только маленький традиционный столик, придвинутый к двери. Хозяин, наверное, тоже совершил самоубийство. Я не чувствовал гнилостного запаха, потому решил, что он выбросился из окна. Одного понимания, что я один, одной небольшой дозы облегчения хватило, чтобы ноги мне изменили. Я сполз по стене гостиной, почти теряя сознание от усталости. На противоположной стене висела коллекция фотографий. Хозяин квартиры был стар: судя по фотографиям, он провел очень насыщенную жизнь. Большая семья, много друзей, поездки в самые интересные и экзотические места по всему миру. Я никогда даже не мечтал о том, чтобы выбраться из собственной комнаты, не говоря уже о таком стиле жизни. Я пообещал себе если мне будет дано выбраться из этого кошмара, я не просто выживу, я буду жить!