Вот примерно в этом духе, посмеиваясь на каждом слове, Рэндалл разъяснял суть проблемы Аранте. Ему принесли жалобу. Одна жалоба, однако, еще не дождь. Робкая, стыдящаяся своей косности цидулка престарелого архиепископа Констанцы ссылалась на недоумение среди прихожан и просила короля внести ясность в преследуемые королевой цели, дабы правильно и в духе времени отвечать на обращаемые к церкви вопросы, порождаемые смятенными чувствами и умами. Архиепископ был пожилой мяконький моллюск с реденькими седыми волосиками и розовой, как попка младенца, кожей. После памятного с детства мятежа кардинала Касселя Рэндалл терпел на руководящих церковных постах персонажей только такого характера, которые не вызывали у него навязчивых идей о творящихся за спиной интригах. И раз уж речь зашла об этом, Уриену Брогау с его фамилией и очевидной харизматической силой вряд ли грозило сделаться в царствие короля Баккара заметной персоной даже на избранном им поприще.
По собственной воле отказавшись от библиотеки, Аранта, как и следовало ожидать, на пустом месте не осталась. Она по?прежнему тонула в море лиц, среди незнакомых людей, по какой?то причине считавших ее способной повлиять на решение короля и обращавшихся к ней за помощью и поддержкой в каких?то их неотложных имущественных или судебных делах. И чем дальше она забредала в этот лес, тем непроходимее становилась чаща. Ощущение потери было, но неотчетливое, со временем почти совсем угасшее, и вообще эта утрата оказалась не из тех, с какими невозможно жить. Лишь Рэндалл иногда беззлобно подтрунивал над нею, словно всегда знал, что книжная мудрость окажется для нее непреодолимой. Она даже была ему благодарна, словно он был морем для ее парусника в бушующем море всех и всяческих неопределенностей. Она даже стала принимать это за одно из проявлений любви. Рэндалл выглядел довольным, как сытый кот, и перестал заикаться о том, что неплохо бы спустить «на всякий случай» Уриена Брогау в ледяную яму, а она, соответственно, — размышлять, как полезет его оттуда выручать.
Потому что полезет. Она даже находила удовлетворение в тайных соображениях по поводу того, как ловко, не говоря ни слова правды, ей удалось обвести за нос обоих мужчин, которых интересовало в ней ее Могущество. Она, правда, жалела, что не сказала вкрадчивому мэтру чуть меньше, но… в сущности, даже и сказав все то, что сказала, она только раздразнила его любопытство и неудовлетворенную жажду запретной силы. Она мрачно улыбалась про себя, представляя, как он кипит и беснуется, оставшись в одиночестве и в проигрыше там, у себя, в сквозящей клетушке под самой башенной кровлей. Так ему и надо. Ни один самодовольный хрен больше не использует ее по своему усмотрению. Один, правда, использует, но в условия договора это входило с самого начала, так что принять это было проще. Но Брогау больше не получат ничего из того, что принадлежит Баккара, заметано живущим в ней волшебством. Она почему?то продолжала надеяться, что Уриен беснуется и недоумевает, где допустил промашку. Хотя вряд ли эти недоумение и бешенство выходили наружу дальше слоя его кожи. Этот стервец превосходно собою владел.
Однако не подлежало сомнению, что архиепископ в своем послании обобщил поток поступавшей к нему мутной, зачастую анонимной клеветы, нуждавшейся если не в пресечении, то хотя бы в высочайшей реакции. Тем более что осторожные, приниженные по форме запросы поступали к королю и от достойных членов общества, отцов возвышенных семейств, пренебрегать коими было бы политически неверно. И это в стране, где плотник, согнув подряд два гвоздя, бежал с компанией соседей искать сглазившую его ведьму, дабы побить ее камнями. Одним из принципов Рэндалла было никогда не стоять толпе поперек дороги. Следовало только выяснить, какую позицию займет толпа. А в этот год воспаленных мозгов кривых гвоздей, фигурально выражаясь, забито было куда как много, что в плотницком ремесле, что в адвокатской практике!
Поэтому король счел необходимым встретиться с королевой — Аранта даже причмокнула от удовольствия, так это прозвучало — и предложил ей публично объяснить, как правильно следует трактовать вводимые ею в повседневный обиход новшества. Венона Сариана согласилась, что это было бы разумно, однако просила дать ей время на подготовку презентации, чтобы представить свой проект в наилучшем свете. Супруги обсудили сроки и смету и договорились, что королева продемонстрирует успехи своего пансиона весной, в дни праздника Воскрешения. Планируется грандиозное шоу, нечто совершенно новое на фоне приевшихся еще в позапрошлом царствовании рыцарских турниров, поделился Рэндалл секретом с Арантой. Выборы королевы красоты выглядели бы на этом фоне столь же провинциально, как деревенские пляски вокруг майского шеста. Такого она еще не видела. И выразил уверенность, что представление ей понравится.
— Разумеется, — прибавил он, — я тебя приглашаю в свою ложу.
— А там — мое место?
Рэндалл с преувеличенной невинностью пожал плечами.
— Сказать по правде, дорогая… с каких пор тебя это стало волновать?