— Все не так просто, — с мучительным стыдом созналась она. — Знать я хочу… в общем, все. Рэндалл спрашивает моего совета. Но я… не могу разобрать, что здесь… — Она ткнула пальцем в пришпиленный к пюпитру неровный с краю листок.
— И вам не приходится стыдиться. Это латынь, причем мертвая. — Мэтр Уриен небрежно протянул руку за листком. — Большинство называющих себя грамотными людей в наши дни читают только на альтерре.
Он действительно любил эти пыльные старые… вещи. Этот скомканный, покореженный, много раз сцарапанный палимпсест был буквально обласкан чувственным прикосновением длинных, уже сейчас узловатых пальцев. Мэтру Уриену — язык не поворачивался называть его «отцом» — в старости грозил жестокий артрит, но сейчас… Казалось, пергамент в ответ затрепетал, как живое существо. Так же умело и нежно Кеннет аф Крейг касался лошадей. Таким прикосновением удостоил ее когда?то Рэндалл Баккара, ее золотой бог и солнце ее жизни, и предательское тело не собиралось ничего забывать, заставляя ее в унынии размышлять о той части собственной натуры, которая в невостребованности засыхала, как зимняя муха меж рам, и оставалось только держать хорошую мину при плохой игре.
При чертовски плохой игре.
— Следует знать хоть что?то, если вы не хотите в чужих глазах дойти до идиотизма. Ну что ж. Значит, я вам помогу, Разумеется, небескорыстно.
Усмешка у него была без теплоты, но вселяла уверенность, что дело будет сделано. Это была очень… очень привлекательная фигура.
— Разумеется, — машинально повторила Аранта. Тревога ее в этом пункте была несколько вялой. Что он мог потребовать такого, что бы она не могла ему этого дать? Кроме одного. Что теоретически принадлежало Рэндаллу Баккара и было, собственно говоря, опорой всей ее личности и всего способа ее существования. Неведьма, она не нужна была никому, включая самое себя! А кроме того, ей почему?то казалось, что об этом речь не пойдет.
— У меня два условия, — сказал мэтр Уриен. — Во?первых, вы будете сидеть тихо, как школьница, и со старанием исполнять все, что я вам задам. То, что вы есть за пределами этой комнаты, здесь не имеет силы. Будь вы хоть особа королевской крови. Грамоте обучаются только так. Во?вторых…
— Вот ты где! — Аранта порывисто обернулась на голос, как всегда, такое уж действие он на нее оказывал. Всегда. — Что тебя сюда занесло?
Не ожидая ответов, Рэндалл огляделся. Уриен мгновенно превратился в тень. В царственного призрака дома Баккара.
— Я тебя искал! Что ж, поговорим здесь, это место не хуже всякого другого.
Аранта глазами показала ему, что они не одни. Рэндалл сделал повелительное движение кистью, Уриен наклонил голову и вышел куда?то за свои шкафы. Этикет его был столь блистателен, что Аранта почувствовала себя картофельным мешком.
Казалось, взгляд Рэндалла все никак не оторвется от созерцания корешков с истертым золотым тиснением. Все здесь напоминало о чем?то, претендуя, подобно умершим родственникам, на сокровенные уголки души и памяти.
— Мне казалось, что все это больше, — пробормотал Рэндалл. — я так давно здесь не был, — умерил голос король, как будто кто?то другой прошептал это робкое признание, но тут же стыдливо смолк, уступая место Победителю. Аранта отошла в сторону, предусмотрительно оставив между ним и собой тяжелый деревянный стул. Рэндалл тем временем связал свои эмоции в тугой узел, задвинул на чердак и уселся у огня, на место, откуда, приветствуя Аранту, поднялся библиотекарь. Давно было замечено, что короля тянет к огню, словно тот составлял основную сущность его натуры, в точности так же, как сама Аранта была слиянием ветра и камня.
— Мне не понравилось, — начал он, — то, что ты сделала в суде. Хотя, не стану утверждать, будто бы мне не понравилось, как ты это сделала. На кой черт тебе сдалась эта старая крыса? Ты вряд ли представляешь, сколько за ним раскопали дерьма. А тут являешься ты, будто королевское правосудие для тебя звук пустой. Это, милая моя, подрывная деятельность.
— Это старые долги, — ответила она. — Самые старые, какие только я могу себе представить. К тому же, помнится, ты как?то предлагал мне Хендрикье. Я, помнится, отказалась. Так что ты некоторым образом все еще мне должен. Так?
— Ну. — Рэндалл забросил ногу на ногу. — Допустим.
— Ну так забудь о нем в счет долга..
— А воры, насильники, убийцы тебя не интересуют? Я мог бы открыть для тебя двери тюрем. Или же ты симпатизируешь только государственным изменникам?
Она пожала плечами.
— Это всего лишь один человек, а ты готов был дать мне герцогство.
— Послушай, — сказал вдруг Рэндалл, — а давай я на тебе женюсь. В счет долга, а?
Аранта фыркнула.
— Я выгляжу смешным?
— Нет. Да. А Вснону Сариану мы отравим? Дадим пищу разговорам о том, как я спешила влезть в ее теплую постель?
— Я мог бы, скажем, развестись.
— Послушай, — сказал вдруг Рэндалл, — а давай я на тебе женюсь. В счет долга, а?
Аранта фыркнула.
— Я выгляжу смешным?
— Нет. Да. А Вснону Сариану мы отравим? Дадим пищу разговорам о том, как я спешила влезть в ее теплую постель?
— Я мог бы, скажем, развестись.
— Хватит крючок наживлять, — ответила она грубо. — Как спрошено, так и отвечено. А то, можно подумать, либо ты меня опасаешься, либо я тебе больше не нужна. Если так, незачем обижать Венону Сариану. Однажды переспи со мной, вместо этой твоей глазированной сахаром Филиссы Мэй. Ты знаешь, я тебе не откажу, и душа твоя успокоится.