Конан быстро пошел по руслу назад. В том месте, где стена обрушилась, он взобрался по осыпи наверх и вылез из русла. Терпеливо, будто охотящийся кот, он перебирался от валуна к валуну, от одного кривого деревца к другому, используя каждую неровность.
Наконец он оказался на склоне выше долины. Внизу под обломками скалы сидел на корточках человек с луком в руках. Конан удивленно проворчал. Хотя на нем и не было меховых обмоток, вышитая рубаха говорила, что это бритуниец. Действительно, Конан узнал в нем предводителя тех, кто приходил в лагерь Йондры. Нахмурясь, киммериец начал спускаться. Он остановился за бритунийцем, поправил свою накидку и сел, прислонив копье к плечу.
— Кого ждешь, Элдран из Бритунии? — спросил он непринужденно.
Бритуниец не вздрогнул. Он спокойно посмотрел через плечо.
— Тебя, Конан из Киммерии, — сказал он. — Хотя, признаюсь, я не знал, что это ты следишь за нами.
— Не за вами, — ответил Конан. — За горцами. И можешь позволить остальным своим людям выйти. Если только действительно не считаешь, что им нужно наблюдать за моей спиной.
Улыбнувшись, Элдран выпрямился.
— Мы видим друг друга насквозь. — Он взмахнул рукой, к ним по одному подбежали несколько человек в обмотках и вышитых рубахах. — Значит, ты тоже хочешь спасти Йондру, киммериец?
Конан медленно втянул в себя воздух.
— Значит, она в руках горцев. Да, я хочу ее спасти, однако я направлялся спасти другую женщину, тоже пленницу. Но из твоих слов я понимаю, что ты спасаешь Йондру. Это меня удивляет, если учесть, как тепло прошла последняя встреча.
Но из твоих слов я понимаю, что ты спасаешь Йондру. Это меня удивляет, если учесть, как тепло прошла последняя встреча.
— Мы после этого встречались, — сказал горько Элдран, — и с ее стороны тепла было еще меньше. А потом я нашел то место, где ее взяли в плен горцы. — Он потеребил пальцами грубую шерстяную накидку, грязную и рваную; это была горская накидка, понял Конан. — Мне надо кое о чем строго поговорить с этой женщиной.
Один из бритунийцев, костлявый мужчина с острым носом, сплюнул.
— Говорю тебе, забудь о ней. Мы пришли, чтобы убить огненного зверя, и мы сделаем это, если даже придется погибнуть. У нас нет времени для женщин из другой страны.
Элдран не ответил, хотя лицо его сделалось мрачнее. Другой бритуниец сказал негромко:
— Успокойся, Фюрдан, — и костлявый бритуниец притих, хотя и неохотно.
— Значит, вы, как и Йондра, охотитесь на этого зверя, — сказал Конан. — Она оставила затею после того, как погибли двадцать ее охотников — растерзаны или заживо сожжены. Лишь она, я и еще один остались в живых, и то чудом, после той охоты. Я бы тоже хотел, чтобы зверь был убит, но есть и более простые способы расстаться с собственной жизнью.
— Заморийская девка нашла зверя, — проговорил рассерженно Фюрдан, — в то время как мы находим только следы. Может быть, она нам действительно нужна.
Элдран опять не обратил на него внимания.
— Йондра охотилась ради трофея, — сказал он. — Мы же мстим за погибших родственников и стремимся предотвратить новые жертвы. Твоя сталь не может победить огненного зверя, Конан, как и любой металл, обработанный смертным. Но этот, — он положил руку на рукоять меча, — был выкован волшебником специально для этой цели.
Огромный киммериец с неожиданным интересом поглядел на оружие. Он уже сталкивался с волшебными предметами. Когда-то даже сам чувствовал ауру их силы в своих руках. Если этот меч на самом деле таков, как рассказывает о нем Элдран, тогда еще можно расквитаться за Телада.
— Хотелось бы подержать оружие, которое может убить то существо, — сказал он, но сероглазый бритуниец покачал головой:
— Как только я перестану им обладать, киммериец, он совершит путь, лишь Виккана знает как, назад, туда, где он был мне дан, и я никогда в жизни больше не смогу притронуться к нему. Таково заклятие.
— Понятно, — сказал Конан. Может быть, все так, как говорит бритуниец, а может быть, и нет, но, если Элдран падет, поклялся Конан, он постарается, чтобы этот меч, куда бы он ни направлялся, вначале совершил путь в его руку. Так или иначе, если он останется жив, то вернет долг Теладу. — Но прежде зверя женщины, согласен?
— Согласен, — ответил Элдран. — Поскольку следы, по которым мы шли, соединились, вероятно, мы найдем обеих женщин вместе. Харал пошел за горцами, взявшими Йондру, и он отметит дорогу, так что мы пойдем следом за ним быстро.
Конан поднялся на ноги.
— Не стоит терять времени, если хотим спасти их до того, как им будет причинен вред.
Однако, когда они спускались по склону, на сердце у Конана было тяжело. С пленными женщинами горцы редко обращались ласково. С пленными женщинами горцы редко обращались ласково.
В двадцатый раз Тамира изучала свои оковы, и в двадцатый раз она убеждалась в бесполезности такого изучения.
К кожаным манжетам на запястьях и щиколотках крепились толстые цепи, закрепленные в потолке и в полу каменной камеры без окон, в середине которой она и была подвешена, будто орел, расправивший крылья. Голое хрупкое тело воровки блестело от пота в свете бронзовых ламп. Воздух был холодным, так что пот выступил от страха, страха, вызванного скорее чем-то смутно ощущавшимся в камере, чем самим пленом.
Йондра висела так же, как и она, лицом к ней, и Тамира обменивалась взглядами с аристократкой. Тело более высокой женщины тоже блестело, блики выделяли каждый изгиб грудей и бедер. Тамира надеялась, что лицо ее так же спокойно, как и у Йондры, правда, княжну немного выдавало то, что она постоянно облизывала губы.