Это остудило всеобщее веселье, чего и добивался Элдран. Смех был хорош для того, чтобы снять волнение — и, возможно, даже более чем волнение, — которое ощущалось ими с тех пор, как они вошли в горы, но им постоянно надо помнить, зачем и куда они пришли, если хотят уйти отсюда живыми.
Когда другие сели, легли или даже принялись ходить, разминая ноги, Элдран прилег, намотав на руку поводья. У него была собственная причина, не дававшая ему полностью сосредоточиться на цели, ради которой они пришли в Кезанкийские горы. Даже сквозь беспокойство, охватывающее его, будто поднимающийся от земли болезнетворный туман, постоянно, как только он ослаблял внимание, к нему пробивался образ высокой заморийской красавицы, в которой было столько надменности, что хватило бы и на два десятка царей. Но действительно ли она заморийка, думал он. Ее манеры — а княжна вела себя так, будто правила всюду, куда бы ни ступила ее нога, — говорили. Но глаза… Будто утренняя дымка, задержавшаяся в ветвях дубов. Ни у одного из заморийцев никогда не было таких глаз — таких же серых, как и у него.
Он со злостью напомнил себе о своей цели — отомстить за брата и остальных попавших к кезанкийцам. А также за тех, кто погиб, защищая свои хутора от огненного зверя. Чтобы этот зверь не сеял больше смерть. Успех стоит того, чтобы даже и он сам, и все его люди погибли. В этом они все были согласны еще до того, как выйти из Бритунии.
Высоко над ними кружил ворон. Как и птица, подбитая им и Йондрой, подумал Элдран. Он со злостью вскочил на ноги. Неужели эту женщину никак не выбросить из головы? Ладно, он не позволит проклятой птице напоминать о ней. Бритуниец вынул лук из чехла, сделанного из волчьего меха.
— Элдран! — С площадки, лежащей выше на склоне, где не было валунов, ему отчаянно махал костлявый человек с острым носом. — Иди скорее, Элдран!
— Что там, Фюрдан? — отозвался Элдран, но он уже карабкался вверх по склону. Фюрдан не из тех, кто паникует по пустякам. Остальные члены отряда стали карабкаться следом.
— Там, — сказал костлявый, взмахнув рукой, когда Элдран поравнялся с ним.
Элдран сложил ладонь вокруг глаз, чтобы лучше видеть, но разобрать можно было лишь бурлящую пыль и копошащихся людей внизу на холмах.
— Горцы, — произнес наконец Элдран.
— И заморийцы, — добавил Фюрдан. — Я видел, как упало знамя их генерала.
Элдран медленно опустил руки.
— Прости меня, Йондра, — проговорил он тихо.
— Возможно, солдаты еще не взяли ее с собой, — сказал Харал. — Возможно, мы видели других солдат.
Элдран покачал головой:
— Другие были дальше к западу. И я наблюдал за их лагерем до тех пор, пока генерал не отправился за ней.
— Заморийская девка, — презрительно бросил Фюрдан.
— Заморийская девка, — презрительно бросил Фюрдан. — Полно хороших бритунийских женщин, которые только рады поваляться с… — Он замолчал под взглядом Элдрана.
— Не будем больше говорить о женщинах, — сказал Элдран. — Поговорим о другом — о чем следует говорить. Мы выследили зверя до этой земли, и здесь его следы уходят в горы. Камни губительны для человека, и в воздухе висит смрад враждебности. И пусть никто не говорит, что не почувствовал этого.
— А дальше ты будешь утверждать, что обладаешь даром провидца, — проворчал Харал, затем, посмеявшись, добавил: — Если ты не слишком сильно изменился с тех пор, как мы вместе с тобой купались, ты никак не можешь быть жрицей.
Никто не разделил веселья Харала; люди попрежнему угрюмо смотрели на Элдрана, который продолжал:
— Не нужно быть провидцем, чтобы чувствовать смерть. Тот, кто последует за мной дальше, должен примириться с тем, что кости его останутся непомазанными. Я не буду думать плохо о тех, кто повернет назад, но сделать это надо сейчас.
— Ты поворачиваешь назад? — спросил тихо Харал. Элдран покачал головой. — Тогда, — сказал толстячок, — я тоже не поверну. Мне уже достаточно лет, чтобы самому выбирать место, где умирать, а это уже пора делать.
— Мой брат был с твоим братом, Элдран, — сказал Фюрдан. — Моя кровь так же кипит, взвывая к мести, как и твоя.
Каждый по очереди заявил, что он пойдет дальше, и Элдран кивнул.
— Очень хорошо, — сказал он просто. — Что будет, то будет. Поехали.
Ворона больше не было, как видел он теперь, направляясь назад к тропе. Птица, предвещающая недоброе. Однако Элдран не чувствовал в себе радости оттого, что ворон улетел. Птица напомнила ему о Йондре, и независимо от того, жива она или нет, он не мог надеяться увидеть ее снова. Хотя ведь, подумал он мрачно, дальше в Кезанкийских горах воронам не будет числа и им найдется чем поживиться.
Глава 14
Ималла Басракан расхаживал по своей отделанной дубом комнате, склонив голову так, будто пестрый тюрбан был слишком тяжел. Кроваво-красные одеяния ималлы разлетались в стороны от его раздраженных шагов. Столько забот свалилось на плечи, думал он. Дорога святости нелегка. Да и в соседнем помещении лежал еще один мертвый ворон., — сказал он, прежде чем умереть. Но сколько и где? И две птицы убиты в течение всего лишь нескольких дней. Может быть, кто-нибудь знает о назначении воронов? Какой-нибудь враг? Другой тоже доложил о людях. Не о солдатах, птица могла отличить их. Но из-за неспособности птиц считать там может оказаться и десяток, и сотня. Это могут быть те же самые люди, которых видел мертвый ворон. Нужно усилить патрули и найти этих пришельцев, сколько бы их там ни было.