Кто здесь начальник?
Первый солдат (выходя вперед)
Я, синьора.
Герцогиня
Я должна остаться с узником наедине.
Первый солдат
Очень жаль, синьора, но это невозможно.
Герцогиня подает ему перстень, тот, взглянув на него, возвращает
его с поклоном и делает знак солдатам.
Ступайте отсюда!
Солдаты уходят.
Герцогиня
Ваши солдаты немного грубы.
Первый солдат
Они добрые ребята.
Герцогиня
Я выйду отсюда через несколько минут. Прикажите им, когда я буду
проходить мимо, не подымать моей маски.
Первый солдат
Не беспокойтесь, синьора.
Герцогиня
У меня есть важные причины на то, чтобы моего лица не видели.
Первый солдат
Синьора, с этим перстнем вы можете приходить и уходить сколько вам
угодно: это собственный перстень герцогини.
Герцогиня
Оставьте меня.
Солдат поворачивается, чтобы идти.
Одну минуту, синьор. В каком часу назначена?..
Первый солдат
Нам приказано, синьора, вывести его в двенадцать часов; но я не думаю,
чтобы он стал нас дожидаться: по всей вероятности, он выпьет этот яд; люди
палачей боятся.
Герцогиня
Это — яд?
Первый солдат
Да, синьора, самый верный яд.
Герцогиня
Можете идти, синьор.
Первый солдат
Черт побери, красивая рука! Кто бы это мог быть? Должно быть, его
возлюбленная.
(Уходит.)
Герцогиня (снимая маску)
О, наконец-то! — Может он спастись
В плаще и маске: с ним мы сходны ростом,
Его солдаты примут за меня…
А я? Мне все равно. Лишь только б он
Меня не ненавидел. А боюсь,
Он будет ненавидеть — и по праву.
Теперь одиннадцать; придут в двенадцать.
(Подходит к столу.)
Так это яд. Не странно ль: в этой чаше
Таится ключ всей мудрости земной.
(Берет чашу.)
Он пахнет маком. Помню хорошо,
Когда жила в Сицилии я, в детстве,
Я часто красный мак рвала в полях,
Плела венки, а мой суровый дядя,
Джованни из Неаполя, смеялся.
Не знала я тогда, что может мак
Жизнь оборвать, остановить биенье
В усталом сердце, кровь оледенить
В застывших жилах, так что наше тело
Поволокут крюками и швырнут
В могилу общую. Да, наше тело…
А что душа? На небо или в ад
Она пойдет.
Да, наше тело…
А что душа? На небо или в ад
Она пойдет. Куда ж пойдет моя?
(Берет со стены факел и подходит к постели Гвидо.)
Как сон его спокоен! Спит, как мальчик,
Уставший от игры. О, если б я
Могла так спать. Но сны мне снятся ночью!
(Наклоняясь над ним.)
Что, если поцелую я его?
Нет, я его устами обожгу!
Ему любви довольно. Все готово.
Из Падуи он нынче в ночь уедет;
И это хорошо. Синьор судья,
Быть может, умны вы; но я умнее,
И это хорошо. — Как я любила!
Но из любви цветок кровавый вырос.
(Возвращается к столу.)
Лишь выпить этот сок — всему конец.
Чем лучше ждать, когда захочет смерть
Прийти к моей постели, с черной свитой
Болезней, старости, бед, угрызений?
Ужель еще должна страдать я много?
Я слишком молода, чтоб умирать.
Но это надо. Почему же надо?
Он убежит сегодня. Кровь его
Меня не будет мучить.
Кровь его
Меня не будет мучить. Нет, так надо.
Я грех свершила, и за это — смерть.
Меня любил он, и за это — смерть.
Меня не любит он, за это — смерть.
Я б умерла счастливой, если б он
Поцеловал меня; он не захочет.
Его не знала я, и мне казалось,
Что он меня предаст суду. Как странно!
Мы, женщины, умеем разгадать
Возлюбленного, лишь расставшись с ним.
Колокол начинает звонить.
Проклятый колокол! Как жадный волк,
Ты медной глоткой вопиешь о смерти.
Добычи не получишь, замолчи!
Он шевельнулся — я должна спешить.
(Берет в руки чашу.)
Любовь! любовь! любовь! не знала я,
Что так тебя я буду прославлять!
(Выпивает яд и ставит чашу на стол, позади себя.)
Этот шум будит Гвидо, он встает, но не видит, что она сделала. Минуту длится
молчание, они смотрят друг на друга.
Я не прощения пришла просить:
Я знаю, ты простить меня не можешь.
Не будем говорить об этом. Я
Во всем созналась судьям: говорили,
Что басней я тебя спасти хочу,
Что ты — сообщник мой, что милосердьем
Играют женщины, как и любовью,
Что я от горя разум потеряла;
Когда ж крестом я поклялась, они
Послали за врачом лечить меня.
Я
Во всем созналась судьям: говорили,
Что басней я тебя спасти хочу,
Что ты — сообщник мой, что милосердьем
Играют женщины, как и любовью,
Что я от горя разум потеряла;
Когда ж крестом я поклялась, они
Послали за врачом лечить меня.
Их было десять, Гвидо, десять против
Одной меня, и ты вполне в их власти.
Я в Падуе считаюсь герцогиней;
Не знаю, так ли это; я просила
Тебя помиловать, мне отказали.
Твердят, что ты изменник, что сама
Я это указала. Может быть
И через час они придут сюда,
Тебя возьмут и уведут отсюда,
Связавши руки за спиной, заставят
На плахе на колени стать. Но я
Успела их опередить. Возьми —
Вот перстень с государственной печатью;
Ты с ним пройдешь свободно мимо стражи;
Вот плащ и маска; дан приказ солдатам
Не трогать маски; миновав ворота,
Иди налево; пред вторым мостом
Ждет конь тебя; ты будешь завтра утром
В Венеции.
Молчание.
Что ж ты не отвечаешь?
Меня проклясть не хочешь, уходя?
Ты — прав.
Молчание.
Ты, кажется, меня не понял.
Между ударом палача и нами
Осталось столько времени, в какое
В часах протечь успеет горсть песку
Из рук ребенка. Перстень — здесь. Возьми.
Нет больше крови на руке моей.
Не отвергай ее. Ты взять не хочешь?