ИГРЫ В ЗАКРЫТОМ ПОМЕЩЕНИИ
Мы снова в Эмбере. Сидим в главном зале на первом этаже. Ужин кончился, на столах легкое вино и фрукты. Музыканты на хорах наигрывают что-то из Вивальди, но их никто не слушает. Все слушают меня. А я распускаю павлиний хвост, описывая наши приключения. Разумеется, напираю на смешные и забавные моменты. И глаза женщин загораются как алмазы. Но иногда становлюсь серьезным и раскрываю маленькие секреты Лабиринта, Логруса или карт. Тут уж загораются глаза мужчин. В эти минуты Гилва злится и пытается лягнуть меня под столом. Но это сложно: во первых, стол широкий, во вторых, своим трехмерным зрением я вижу ее попытки и вовремя убираю ногу. Фиона наблюдает через опущенное зеркальце за битвой под столом и строит мне глазки. Подмигиваю ей в ответ и пропускаю удар в коленную чашечку.
— Ой! — вскрикиваю я. — Больно же, Гилва.
Дева Хаоса играет желваками, сжимает кулаки и краснеет. Льювилла закрывает лицо ладонями, Флора крепко зажмуривается и прикусывает губку, но Жерар и Блейз не выдерживают и ржут во все горло. Удержаться невозможно, я хорошо разогрел аудиторию. Смеемся до икоты, до колик в животе. Даже Гилва не выдерживает. Пока я наполняю бокалы близсидящих дам, эстафету подхватывает Паола. Бог мой, я и не знал, сколько она успела прочитать! Познакомилась со всеми древнегреческими, древнеримскими, дрвнекитайскими мудрецами и Бернардом Шоу впридачу. Цитаты сыпятся из нее как горох из дырявого мешка. Ай да Паола! Щеки пылают. Моя малышка просто царит за столом.
— По нулям? — спрашивает Гилва.
— По нулям, — соглашается Паола.
— Все нормально, девочки, — устало говорю я и падаю спиной на кровать. — Все нормально. Никто и не рассчитывал, что они будут делиться со мной информацией при всех. Главное — что? Семья нас признала. Мы не опасны, и от нас есть польза. Завтра начнутся осторожные заигрывания.
— Семья признала! Тоже мне — сын лейтенанта Шмидта! — возмущается Паола. Все не может простить, что я перемигивался с Фионой.
— Да, Повелитель, два слова. Не надо называть дочку моим именем, — просит Гилва. — Не дразни гусей. Спасибо, но… не надо. Вот срань! О второй кровати ты не подумал? Где же мне спать?
Первый звонок по внутрисемейной системе связи раздается за полчаса до завтрака. Мы в это время резвимся в спальне. Нет, мы занимаемся совсем не тем, о чем вы подумали. (Этим мы занимались полчаса назад.) Сейчас мы перекидываем друг другу подушки. Гилва — мне, я — Паоле, Паола — Гилве.
(Этим мы занимались полчаса назад.) Сейчас мы перекидываем друг другу подушки. Гилва — мне, я — Паоле, Паола — Гилве. Дурачество? Конечно! Только нас трое, а подушек шесть! Не так-то все просто!
Звонок поступил как раз в тот момент, когда Гилва ввела в игру седьмую подушку. Я сбился с ритма и получил подушкой в лицо. Паола, видя такое дело, пустила свою подушку против часовой стрелки — в меня! Поверженный таким коварством, я споткнулся, рухнул на ковер и был моментально погребен под горой мягких ядер.
— Отелло промахнулся! — радостно завопила Гилва.
— Горе ты мое! Акелла промахнулся, Акелла, не Отелло! — поправляет начитанная Паола. — Хотя… так тоже верно!
За считанные недели на Земле обе нахватались жаргонных слов и выражений выше крыши. Которая, в свою очередь, куда-то поехала.
— Что у вас происходит? — интересуется Фиона.
— Разминка перед боем, — докладываю я, откапываясь и складывая из подушек маленький окоп. Почему-то их больше семи. На десять. Ах, на Гилве манипуляторы Логруса!..
— Фронтовые корреспонденты допускаются? — спрашивает Фиона, я протягиваю ей руку и провожу через козырь.
— Посекретничайте немного! — Гилва тянет из воздуха полотенце, вешает на шею, посылает нам воздушный поцелуй и удаляется.
— Малышка, ты не оставишь нас на несколько минут? — обращается Фиона к Паоле. — У нас сугубо мужской разговор.
Паола переполняется благородным гневом — услышать, что она малышка — от кого? От рыжей стервочки, на голову ниже ее ростом! Пока изобретает ответ, Фиона лучезврно улыбается и подсказывает:
— Можешь звать меня бабушка Фи.
— Хорошо, бабушка! — Паола гордо удаляется в соседнюю комнату. Почти сразу чувствую козырной контакт. Что родилось раньше? Первая женщина, или любопытство?
Перед Фионой возникает в воздухе знак Лабиринта.
— Паола, девочка, мы же о тебе говорить будем, — говорит она. Паола делает вид, что не слышит. Протягиваю руку, тяну ее через козырь и усаживаю себе на колени.
— Любопытство кошку погубило, знаешь? Начинай, Фиона.
— Богдан, есть вещи, которые нам недоступны. Одна из них — формирование личности человека из тени. Внешний вид нам подчиняется. Мы можем найти двойника любого человека. Но его личность, сумма знаний, которыми он обладает — это нам неподвластно. Тебе удалось. В дневниках Дворкина я находила намеки, но слишком неопределенные. Расскажи, как ты создал Паолу.
— Гм-м? — вопросительно смотрю на Паолу. Она кивает и обнимает меня за шею. — Этот процесс начался случайно и шел в несколько этапов. На первом я полностью управлял формированием личности и даже внешностью. Частично контролировал поведение — в стратегическом плане, не тактическом. Но, по мере кристаллизации личности, мое влияние падало. В то время Паола была чем-то вроде призрака Лабиринта — понятно, о чем я говорю?