— Черное, — булькнул Арсен, и, глядя на него, я понял, как выгляжу сам. — Самое черное в мире…
— Хороший парень, — сообщил мне мужик, тыча кнутом в Арсена. — Веселый… Ишь ты — Черное… Такого моря и нету вовсе. Белое есть. Это вам туда, — мужик указал окурком на северо-восток.
Мы с Арсеном переглянулись и молча отошли обратно к машине. Нина с Виталькой уже успели выбраться наружу и теперь с интересом осматривались по сторонам. Правда, Витальку в основном интересовала лошадь, на предмет наличия в ней дырочек для шланга.
— Ну что, разобрались с дорогой? — спросила Нина, поправляя волосы.
— Да чушь какую-то несет — пьяный, что ли?… Потом еще у кого-нибудь спросим.
— Да чушь какую-то несет — пьяный, что ли?… Потом еще у кого-нибудь спросим.
Бензоколонка находилась на небольшой площади. С одной стороны, позади будки диспетчера, высился серый забор с ржавой колючей проволокой, через которую вполне мирно перевешивались ветки с уже начавшими наливаться яблоками; с другой стороны виднелись несколько пыльных витрин, возле крайней из них стояла внушительная очередь.
— Пошли, пройдемся, — предложил я Арсену, доставая сигареты. Нина не возражала, а Виталькин слабый протест был не в счет. Мне почему-то не хотелось брать его с собой.
Первый магазин был продовольственным. На его двери красовался здоровенный амбарный замок без каких бы то ни было пояснений; да их, в общем, и не требовалось. Над вторым болталась довольно зловещая вывеска: «Раскрой черепов». В витрине лежали два топора: один — мясницкий, другой — маленький, кухонный; и три черепа, два свиных и один человеческий, аккуратно расколотые на почти равные половинки. Из дверей магазина выбрался подозрительный субъект со сплющенной физиономией и избыточной комплекцией борца в отставке. На субъекте висел некогда белый фартук с бурыми засохшими пятнами. Он заговорщически подмигнул нам с Арсеном и поманил внутрь, но мы переглянулись и решили не любопытствовать.
В третий магазин стояла очередь, но мы так и не смогли выяснить, за чем — ответы постояльцев колебались от галош до видеомагнитофонов «Тошиба». Потом из магазина вывалился краснолицый прапорщик в расстегнутом кителе и полковничьей каракулевой папахе, тащивший на плече увесистую сумку. Рядом сердито бибикнул грузовик, стоявшая в очереди предпоследней толстая усатая тетка шарахнулась в сторону и налетела на не успевшего увернуться прапорщика.
— Хам! Милитараст! — завизжала тетка. — Оккупант! Проходу от них нету!
Прапорщик удивленно поправил папаху и, воззрившись на это вопящее недоразумение, потер вспотевшую шею.
— И каждая жаба считает себя подводной лодкой, — задумчиво проговорил он и пошел прочь, бренча сумкой.
Тетка застыла с открытым ртом, очередь грохнула дружным хохотом, и мы с Арсеном, утирая слезы, вернулись к машине. И вовремя, потому что подходила наша очередь.
Подавая в квадратное окошечко деньги и талоны на бензин, я вежливо поинтересовался:
— Вы не подскажете, как нам к морю проехать?…
Диспетчер испуганно на меня посмотрел и, ничего не ответив, захлопнул окошечко.
Колонка барахлила, стрелка счетчика с противным дребезжанием плясала на отметке «13», потом почему-то поползла назад. Разозлившись, я пнул колонку ногой, и стрелка бешено закрутилась, отсчитывая кубометры и декалитры. Наконец тонкая струйка бензина иссякла, и, так и не узнав, сколько его попало в бак, я хлопнул дверцей.
И леденцовый городок, и весь «Светлый Путь» нравились мне все меньше и меньше.
Счастливой дороги!…
— А все-таки у нее дырка есть! — торжествующе дохнул мне в ухо Виталька.
— У кого? — рассеяно спросил я.
— У лошади! — рассмеялся мой сын. — Даже две дырки. Вторая — для масла…
Евангелие от попутчика. Нина
…Сколько раз говорила Андрею: не бери попутчиков! Мало ли кто… Вон у Ленки муж — таксист, так она одни ужасы рассказывает — сядут двое, с виду вроде приличные, а потом тело в канализацию, а машина уже перекрашена… У них в таксопарке даже бастовать думали, да сперва не собрались, а потом зарплату повысили…
Правда, нас все-таки четверо, а он — один.
Ну, мы с Виталькой, ясное дело, не в счет, но все же… Да и то сказать, не мог же Андрей не остановиться, когда этот тип прямо под колеса вылетел. А теперь сидит, косится — рожа бандитская! Небрит, рубаха порвана… хорошо, хоть Арсюша между нами…
— Вам, собственно, куда?
Это Андрей. Мог бы и раньше спросить. Может, ему совсем в другую сторону…
— Мне, собственно, туда, — и Этот машет рукой куда-то вперед и вверх.
— И далеко?
— Нет. Мне уже недолго осталось.
Запах сивушного перегара до некоторой степени объяснил странность ответа. Ну, Андрюша…
— В смысле — недолго?
— В том смысле, что путь к концу подходит. И грядет предначертанное…
Я придвинулась поближе к Арсену. Пророк из подворотни зашевелился и стал шумно чесаться.
— Путь — это хорошо, — поддержал разговор Арсен. — А конец — это плохо… А как к морю проехать, вы не знаете?…
— Ищите — и обрящете, — задумчиво сообщил попутчик. — Я вот, к примеру, давно уже… это самое…
— Ну и как? — заинтересованно встрял в беседу Виталька.
— Да ничего… Собственно, я и видел Его лишь дважды… нет, трижды. Впервые я увидел Его в тюрьме и решил по глупости, что Он — великий разбойник. Потом я видел Его на площади, купив себе жизнь ценой Его смерти, и тогда я решил, что Он — великий неудачник. Да, Он умер за всех, но за меня Он умер в особенности! А я с тех пор все иду… и никак не приду, потому что это я — великий разбойник, и великий неудачник, а Он — просто великий…