— Если я завтра приеду, ты будешь одна?
— Может быть, — ответила она. — Но лучше подожди, пока я дам знать.
Он наклонился и поцеловал ей руку, затем сел верхом на коня, которого подвел к нему конюх, и ускакал прочь. Джоанна проводила его взглядом и повернулась к своему управляющему.
— Но лучше подожди, пока я дам знать.
Он наклонился и поцеловал ей руку, затем сел верхом на коня, которого подвел к нему конюх, и ускакал прочь. Джоанна проводила его взглядом и повернулась к своему управляющему.
— Сэр Оливер и леди Изольда ночуют сегодня у нас, — сказала она. — Поторопи там людей, чтобы их не задерживали с отъездом. Да, и найди сэра Генри. Я хочу домой.
Она стояла в дверях, в нетерпении постукивая ногой. Ее большие карие глаза говорили, что у нее зреет тайный план. Бедняга сэр Джон — ему, наверное, приходится из кожи вон лезть, чтобы сохранить ее расположение. Роджер вошел в здание монастыря, я за ним. Со стороны трапезной доносились голоса, и, спросив какого-то монаха, стоявшего неподалеку, он узнал, что сэр Оливер Карминоу вместе с остальными сейчас ужинает, а его жена еще не вернулась из часовни.
Минуту помедлив, Роджер направился к часовне. Сначала мне показалось, что в ней никого нет. Свечи у алтаря были потушены, и я с трудом мог разглядеть что-либо. Возле решетки стояли две фигуры: мужчина и женщина. Когда мы подошли поближе, я увидел, что это Отто Бодруган и Изольда Карминоу. Они тихо беседовали, о чем — я не слышал, но сразу заметил, что выражение недовольства и скуки исчезло с ее лица, а потом она неожиданно подняла голову, взглянула на него и улыбнулась.
Роджер похлопал меня по плечу:
— По-моему, слишком темно, ничего не видно. Включить свет?
Но это был не его голос. Он исчез, и все остальные тоже. Я стоял в южном приделе церкви, и рядом со мной — человек в твидовом пиджаке, из-под которого выглядывал воротничок-стойка.
— Я только что видел вас на кладбище, — сказал он. — Мне показалось, вы никак не могли решиться войти сюда и укрыться от дождя. Я рад, что вы наконец это сделали. Разрешите показать вам церковь. Я викарий церкви св. Андрея. Это замечательная старая церковь, и мы ею очень гордимся.
Он поднял руку к выключателю и зажег весь свет. Я посмотрел на часы, причем ни тошноты, ни головокружения не было, — ровно половина четвертого.
Глава четвертая
На этот раз резкого перехода не было. Я попал из одного мира в другой почти мгновенно, не испытав при этом неприятных физических ощущений наподобие вчерашних. Труднее всего оказалось переключить сознание — мой бедный мозг просто не выдерживал неимоверных усилий и концентрации внимания. К счастью, викарий шел впереди и все время болтал, и если мой вид и показался ему, мягко говоря, странноватым, он из вежливости оставил это без комментариев.
— Летом у нас довольно много посетителей, — сказал он, — приходят отдыхающие из Пара, а многие приезжают сюда из Фауи. Но вы, по-видимому, настоящий энтузиаст — даже дождя не испугались.
Невероятным усилием воли я заставил себя сосредоточиться.
— Понимаете, — начал я, удивляясь тому, что вообще могу говорить, — меня интересует даже не сама церковь и не кладбище. Мне рассказывали, что здесь когда-то был монастырь.
А, монастырь. Да-да, как же. Это было так давно и, к сожалению, ничего не сохранилось. После закрытия монастырей в 1539 году все здания разрушились. Одни говорят, что он находился на том месте, где сейчас расположена ферма Ньюхауз, там внизу, в долине, другие — что он занимал территорию нынешнего кладбища, к югу от крыльца. Но точно никто не знает.
Он повел меня в северный придел и показал надгробие последнего приора, похороненного там перед алтарем в 1538 году, затем обратил мое внимание на кафедру, несколько скамей и то, что осталось от старой алтарной перегородки. Ничего похожего на ту маленькую церковь с решеткой в стене, отделявшей ее от монастырской часовни, которую я видел совсем недавно. И сейчас, когда я стоял здесь рядом с викарием, я не мог по памяти восстановить детали прежнего интерьера.
И сейчас, когда я стоял здесь рядом с викарием, я не мог по памяти восстановить детали прежнего интерьера.
— Все так изменилось, — сказал я.
— Изменилось? — переспросил он с удивлением.
— Ах да, конечно. В 1880 году в церкви были проведены большие реставрационные работы. Возможно, не все получилось удачно. Вы разочарованы?
— Нет, — поспешно заверил я, — вовсе нет. Просто… Я уже говорил, меня интересует очень далекое прошлое, задолго до закрытия монастырей.
— Понятно. — Он понимающе улыбнулся. — Мне самому любопытно, как это все выглядело в те далекие времена, когда на этом месте стоял монастырь. Знаете, это ведь была французская обитель, принадлежавшая бенедиктинскому аббатству св. Сергия и Бахуса в Анже, и, насколько мне известно, большинство монахов там были французы. Жаль, что я не могу рассказать вам об этом подробнее, но я здесь совсем недавно, да к тому же я не историк.
— Я тоже, — сказал я, и мы направились к выходу. — А вы что-нибудь знаете о прежних владельцах этих земель?
Он остановился, чтобы выключить свет.
— Только то, что мне удалось прочитать в истории приходов», — сказал он. — Старое поместье упоминается в кадастровой книге под названием Тайуордрай, что означает «дом на берегу».