Он некоторое время молчал, глядя на них, чтобы подчеркнуть значение своих слов. Затем продолжил:
— Я считаю, что Рим погиб из?за невероятно разросшегося праздного класса. Рим больше не был культурой, борющейся за выживание, его обеспечивали колонии. Население получало пищу даром. У них было свободное время, но не было самопрограммирующейся творческой способности.
Брейсгейл закончил свою речь:
— Человек хочет чем?нибудь заниматься. Но если он неспособен самостоятельно придумать, чем заняться, что произойдет, если у него отнять его телевидение, его радио, его кино?
— Я читал о беспорядках в Англии, — сказал Эд, — и о беспорядках в Чикаго тоже.
Генерал прогромыхал, обращаясь к Хопкинсу:
— Надо разделаться основательней с этими драными журналистами. Они пропускают слишком много репортажей такого сорта.
Дуайт Хопкинс ему не ответил. Вместо этого он постучал по толстой кипе бумаг на столе и обратился к Эду, Баззу и Элен.
— Честно говоря, ваши отчеты меня изумляют и вызывают недоверие. Однако, в вашу пользу свидетельствует то, что вы подтверждаете рассказы друг друга. Если бы не вопрос с кинематографом, который никак нельзя объяснить атмосферными помехами, признаюсь, я бы и вовсе не склонен был рассматривать ваши показания. Тем не менее… в чем дело, мистер Де Кемп?
Все посмотрели на взъерошенного газетчика, который в свою очередь таращился на книгу, которую держал в руках.
— Я, наверное, взял не тот экземпляр, — сказал он, сам не веря своим словам.
— Но я не мог ошибиться. — Он обвел всех глазами, как будто обвиняя. — Эта книга на французском.
Эд нахмурился, не понимая, чем вызвано замешательство Базза, и присмотрелся к книге.
— Это не французский. По?моему, больше похоже на немецкий.
— Это не немецкий, — сказала Элен. — Я немного изучала немецкий. Это выглядит как русский.
Базз сказал защищаясь:
— Не будьте идиотами. Это даже не кириллица. Я говорю, что это французский. Но этого не может быть. Я читал эту книгу как раз перед тем, как сюда прийти. Иллюстрация на обложке та же самая, и…
Профессор Брейсгейл распрямил долговязую фигуру и поднялся на ноги.
— Дайте мне взглянуть, — сухо сказал он. — Я читаю и пишу на всех романских языках, на немецком, шведском и русском. Не знаю, что случилось, но… — он не закончил фразу. Его обычно спокойные серые глаза вытаращились. Это… я думаю, это на санскрите.
— Пустите, я посмотрю, — хрипло сказал Хопкинс. — Что за разногласия? Профессор передал ему роман в бумажной обложке, служивший предметом спора.
— Ну, по?моему, это похоже на итальянский. Я этого языка не знаю, но…
— Боже правый, — выдохнул Эд. — Он снова это сделал. Он проклял беллетристику.
— Что? — взорвался генерал. — Вы совсем с ума сошли?
— Нет! Взгляните, — Эд вскочил на ноги. — Доклад, который лежит перед вами, вы в состоянии прочесть? Я в состоянии. Я могу прочесть бумаги, которые лежат у меня в кармане куртки. Взгляните на эту газету. — Он возбужденно показывал. — Новости прочесть можно. Но посмотрите на страницу комиксов. Все надписи превратились в абракадабру. Для меня это выглядит, как немецкий, но я не знаю немецкого. Он проклял беллетристику.
— Садитесь, — скрежетнул Дуайт Хопкинс. В интерком на столе он сказал:
— Мисс Пресли. Я хочу, чтобы вы принесли сюда несколько книг, художественных и не художественных. И мне нужен немедленный рапорт, почему не доставлены Иезекиль Джошуа Таббер и его дочь.
— Да, сэр, — деловой голос мисс Пресли был явственно слышен. — Табберов еще не нашли. Оперативные работники, которые были посланы за ними, докладывают, что они покинули Согерти. Очевидно странствующий проповедник был крайне огорчен тем, что его речам не внемлют.
— Есть ли хотя бы намек на то, куда они отправились? — хрипло спросил Хопкинс.
— Один из их последователей сказал, что они отправились в Элизиум. Ни в одном из шестидесяти четырех штатов, сэр, такой населенный пункт не значится. Возможно, он находится в Европейском Содружестве или…
— Достаточно, мисс Пресли, — сказал Дуайт Хопкинс. Он выключил интерком и посмотрел сначала на Брейсгейла, а заем на генерала.
— В чем дело? — громыхнул генерал.
Но Брейсгейл знал, в чем дело. Он медленно произнес:
— Элизиум. Другое название Елисейских полей древних греков.
— Что за бред эти Елисейские поля? — потребовал ответа генерал.
— Рай, — сказал Дуайт Хопкинс. — Он провел рукой по подбородку, словно проверяя, гладко ли выбрит. — Наш друг Таббер отправился на Небеса.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
9
— Небеса! — раздался сзади голос полковника Фредерика Уильямса, который все это время держал рот на замке. — Вы хотите сказать, что этот чернокнижник помер?
Эд Уандер покачал головой.
— Да нет. Элизиум — это такое дурацкое напыщенное название, которое они используют в новой религии Таббера.
— Да нет. Элизиум — это такое дурацкое напыщенное название, которое они используют в новой религии Таббера. Они говорят о пилигримах на пути в Элизиум, в таком духе. Элизиум — это, ну, что?то вроде Утопии, если не считать того, что Таббер против Утопии. Он говорит, что это реакционная идея. Я забыл, почему именно. Что?то связанное с тем, что Утопия совершенна, а совершенство означает застой, или…