Иван перевернулся лицом вниз, уткнулся в синтокон и заскрежетал зубами. Вот все и закончилось. Психушкой! Так и сгорит Земля в синем пламени- вместе с этой психушкой, этой палатой?камерой и заточенным в ней узником. И ничего больше не будет. А будет лишь подготовленная выродками власть сатаны во Вселенной, то есть — мрак, ужас и хаос. И за все свои злодеяния, за выслугу перед преисподней получат выродки право сдохнуть последними… и ничего боиее. Но и за это право оттянуть свою смерть хоть на несколько часов, на несколько секунд, они угробят все человечество, обрекут на муки адские сирых и убогих, старых и больных, молодых и богатых, всех без разбору… Нет, они вовремя погибли! Перед глазами у Ивана вновь стояла та самая картина, которая не давала спать, мучила — две скрюченные фигуры на поручнях космолета, смертное, страшное пламя, пожирающее их. Отец и мать. Окраина Вселенной. Двести с лишним лет назад! Они и не могли дожить до этого времени. Он сам чудом дожил. Он сам не нынешний, не теперешний. Он рожденный тогда, он осколок прежних времен Может, именно поэтому он и остался единственным во чистом поле воином? Он старше всех их на столетия, старше даже самых старых, морщинистых и согбенных старцев. Он воин еще той России. Но он и воин этой, погибающей Великой России! Он воин всего Человечества! Воин в заточении… Воин ли?
Карлик Цай ван Дау возник перед его взором внезапно, черной, крохотной тенью. И сразу предупредил:
— Я не смогу тебя вызволить отсюда.
— Ретранс сломался? — предположил Иван, почти не удивившись.
— Нет, он работает. Но что?то случилось с твоим телом. Я уже пробовал сфокусироваться на тебе извне, но пошли какие?то волны и все размыло, не могу даже объяснить.
— И не надо, — прервал его Иван. — Как там наши парни?
Цай никогда не кривил душой.
-Если ты не выкарабкаешься в ближайшие дни, — сказал он, — то они просто разбредутся. И второй раз их не собрать, Гут предлагает взять эту крепость для психов штурмом… Мы бы ее взяли. Но это будет такая засветка, после которой ни один твой план не пройдет.
— Согласен, это лишнее, — кивнул Иван.
— И что же тогда?
— Дай мне собраться с мыслями, я только что прочухался!
— Ты здесь уже двенадцатый день, — тихо сказал Цай.
У Ивана дыхание перехватило.
У Ивана дыхание перехватило. Почти две недели он провалялся в беспамятстве, с ума сойти!
— Там, снаружи, еще не началось это?
Карлик помотал головой. Бельма у него стали больше, они почти закрывали глаза, подернутые кровавыми прожилками, острый костистый подбородок подрагивал, незаживающая рана на лбу была заклеена, биопластырем, почерневшим от сочащейся крови. Вид у Цая ван Дау был обычный — изможденный.
— Ты можешь мне пронести сюда орудие?
— Да!
— А открыть дверь из камеры?
-Нет.
— Ретранс работает в режиме безвременья?
— Должен работать, я не пробовал больше нескольких часов…
— Хорошо! Оставь его мне. Ведь ты как?то сказал, что им наплевать на наше дерганье, так?!
— Примерно так.
— Ну вот мы и подергаемся еще немного!
Иван встал, приблизился к карлику Цаю и протянул ладонью вверх руку.
— А как же я? — спросил тот.
— Как только ты мне отдашь эту штуковину, тебя выбросит на исходное место, в бункер… или откуда ты возник?!
— Неважно, тут наверняка все просматривается и прослушивается, не надо лишних слов. Лучше скажи, что передать остальным?!
Иван тяжело вздохнул, скрестил руки на груди. Разумеется, проще всего было только намекнуть Гуту Хлодрику — и тот разнес бы всю эту богадельню в щепки. Но теперь он как никогда раньше знал, что одна только видимая, телесная победа или просто вызволение ничего не дадут, а действовать надо наверняка. И ладно, и хорошо…
— Засеки этот час, эту минуту. И скажи, что они будут точкой отсчета. Возвращайся. И никакой паники! Никакого уныния! Мне надо обязательно повидаться кое с кем и разобраться…
— Ты уже почти созрел, — карлик грустновато улыбнулся.
— Да, именно почти! Но я вернусь точно в этот день и этот час. И вот тогда мы или начнем! Или.» разойдемся.
Я не могу иначе, потому что после этого часа у меня уже не будет времени на другие дела. Ты все понял?
— Я понял, — коротко ответил Цай ван Дау. И протянул черный кубик Ивану.- Оружие я принесу потом, когда ты скажешь. Но учти, люди не могут больше ждать.
— Никто ждать не будет. Даже ты не успеешь отсюда вернуться в бункер. Я ухожу надолго. Но вернусь я через секунду. Жди!
Иван сжал черный кубик в ладони, поднес к виску, и исчез.
Цай опустился на корточки, привалился к стене. Он знал — возврата в исходное место не будет. Он знал и другое, если Иван не вернется, ему сидеть в этой серой камере ко конца дней своих.
Тьма мгновенно окутала его. Иван оцепенел. Что?то случилось, прав был карлик, прав, его тело утратило возможность перемещаться в структурах Невидимого спектра. Он просто провалился в Ничто! Он не выбрался из палаты?камеры, но он ушел в черную пустоту, периферийную пустоту Невидимого спектра. Надо пробовать еще!
Иван с силой сжал ледяной кристалл, вдавил его в переносицу.
Поле! Широкое, светлое поле! Густая зеленая трава.
Одинокая раскидистая береза, свисающие, отягощенные густой листвой ветви. Облака, белые, идущие чередою облака. Он настолько явственно вообразил эту картину, что в ушах прозвучали будто с того света слова покойного священника, сельского батюшки, друга?собеседника: