Лучше не вспоминать! Но как назло перед внутренним взором встали две распятые на поручнях фигуры. Накатило всепожирающее пламя. Острая игла вонзилась в сердце. Сколько же можно! Нет, надо было покончить с этим, надо было нажать на спуск… и все!
— Я сказал то, что хотел сказать! — заключил Иван.
— Значит, мы начинаем! — понял его по?своему Гут.
— Нет! Еще рано.
— Но почему?! — Гут Хлодрик подступил к Ивану вплотную, побагровел, заскрежетал зубами.
— Я должен идти к ним.
— К кому, мать твою?!
— К правителям. Я должен говорить с ними. Вы меня поняли… И они поймут.
Гут остервенело ударил кулачищем в боковую панель, пластикон треснул, сеть трещинок разбежалась паутиной почти до самого бетонного пола.
— Ваня, родной! — зарычал он. — Ведь ты уже бился головой о стенки. Ты чего, милай, не понял еще, что простота хуже воровства?! Ты себя не жалеешь, так нас пощади! Они всех изведут, не дернешься, не рьшнешься!
Не сходи с ума, я тебя прошу!
— Он дело говорит! — закричал в тон Гуту Дил Бронкс.
Загомонили, заволновались Хук с Крузей. Засопел и заскулил с пола оборотень Хар. И только Иннокентий Булыгин вдруг повернул свое тяжелое и суровое лицо к позабытому всеми Цаю ван Дау и повторил с невозмутимым видом:
— Так что ж это такое? — на ладони его чернел прежний кубик.
Все будто по команде притихли и уставились на уродливого, несчастного карлика.
— Сдави ретранс! — после секундного замешательства приказал Цай.
— Чего? — не понял Кеша.
— Кубик в кулаке сдави! Слышишь?
Кеша добросовестно исполнил приказание. Глаза у него округлились. Нижняя челюсть отвисла.
— Слышу, — просипел он. — И вижу!
— Опиши, что видишь.
— Красиво больно. И непонятно… паутины какие?то мохнатые, решетки, клетки разноцветные, на тыщу верст все видно, даже больше, шевелятся, заразы… и голоса, и музыка какая?то, и Цай чего?то говорит, вещает как в «приходах», голос есть, а рож не видно! Но красотища, едрена карусель, ты мне случаем наркоты не вколол, Цай? Говорят, у шизоидов такие «полеты» бывают! Ну?у, дела?а?а!
Иван внутренне напрягся, мышцы словно судорогой свело, шея закостенела. Не может быть! Это просто совпадение! Черная страшная воронка коллапсара, вход в Иную Вселенную, мохнатые нити, переплетения, невероятная прозрачность на невероятные расстояния, светящиеся кристаллические структуры, многосложные и затейливые, мшистые. Многомерная, ячеистая сеть! Полупрозрачные тончайшие нити, безмерная чернота… Невидимый спектр!
— Ретранс дает связь и ограниченное перемещение в каких?то параллельных структурах, я сам еще не разобрался, в каких, — пояснял карлик Цай. — Гуг, ты помнишь подземелья Лос?Анджелеса, черную мессу, Ливадию? Ты слышал меня тогда?!
— Еще бы, — мрачно ответил Гуг. Каждое напоминание о том дне повергало седого викинга в уныние.
— А мой голос под сводами и в твоем мозгу?
Гуг только рукой махнул.
— Это ретранс.
— А как же прозрачная стена, которая остановила… — Кеша хотел сказать «ведьму», но вовремя осекся, поглядел на Гута Хлодрика.
— Ты бросил кубик в нее? Над тобой в тот миг властвовал ужас, непреодолимый ужас?!
-Я б так не сказал, — начал изворачиваться ветеран, — и не такое видали. Но, прямо говоря, струхнул малость.
Цай кивнул, ему не нужны были длинные и нудные разъяснения.
— В ретрансе есть сенсодатчики, и если владелец не может четко сформулировать приказа, а ситуация пиковая, он просто выставляет полевую защиту, это элементарно, Кешенька! — Цай скривился в уродливой улыбке и опять из его раны на лбу потекла черная, густая кровь.
Это был не человек, не инопланетянин, вообще не существо живое, а сплошная кровоточащая и нарывающая рана.
— Стоп! — Иван вскочил на ноги, подошел к Кеше, положил ледяной черный кубик в руку, повертел немного. — Ты у кого взял эту штуку?!
— Я ж говорил у кого, — промычал Кеша.
— Повтори!
— У Толика Реброва, приятеля твоего, убиенного собственными рыбками!
— Откуда он у него? — этот вопрос предназначался Цаю.
Тот покачал головой.
— Эти штуки не могли сделать на Земле. У нас нет ничего похожего! — Иван волновался, наконец?то ему удалось нащупать кончик нити… почти удалось. — Мы выходим только в Осевое, перемещаемся через нечто, не имеющее ничего. Какие еще параллельные структуры?!
Он сдавил кубик, ладонь прожгло холодом — почему такой неземной холод, ведь кубик лежал у Кеши за пазухой, мог бы давно согреться, даже если перед этим его сто лет держали в морозильнике? Ничего не происходило. Иван поглядел на Цая. Тот закрыл глаза. И тогда Иван все увидел. Да, это был Невидимый спектр — всепоглощающая глубь черноты и мохнатых переплетений, сверкающие, разбегающиеся и наплывающие нити… Как давно это было! И вот, все повторяется! Или Система уже на Земле?! Он разжал ладонь, не время уходить.
Да, это был Невидимый спектр — всепоглощающая глубь черноты и мохнатых переплетений, сверкающие, разбегающиеся и наплывающие нити… Как давно это было! И вот, все повторяется! Или Система уже на Земле?! Он разжал ладонь, не время уходить.
— Не темни, Цай. Ты должен знать! Откуда все это?
— Я воспользовался неразберихой. В Восьмом Небе все перемешалось. Они ждут начала со дня на день… Они готовы всех спровадить на тот свет, лишь бы продержаться еще день, час, минуту. Я выкрал у них ретранс, и еще кое?что к нему. А откуда вещички — тут путаница, — Цай перешел «а полушепот, будто их подслушивали. — Вещь неземная, точно. Но Система не причем. Там шуровали ребятишки из Закрытого Сектора, сам знаешь, те, что ходили в Осевое и пропадали один за другим. У них свои связи с Восьмым Небом и довзрывниками. Из Осевого они переходили еще куда?то… Куда, никто не может понять, а они объяснить не в состоянии, там все другое!