— Всё, что вы пишете о носках, неоспоримо, сэр.
— Точно выражено, что?
— Вне всяких сомнений, сэр.
Я внимательно за ним следил и увидел — что не было для меня неожиданностью, — как свет в его глазах, если можно так выразиться, погас.
— Дошёл до шёлковых рубашек к вечернему туалету, Дживз? — небрежно опросил я.
— Да, сэр, — ответил он таким тоном, словно лучший друг укусил его за ногу. — И если позволите…
— Ты со мной не согласен?
— Нет, сэр.
Категорически не согласен. Шёлковые рубашки с вечерними туалетами не носят, сэр.
— Значит, — сказал я, пытаясь пронзить его взглядом, — их будут носить, разрази меня гром! Раз уж на то пошло, учти, что я заказал дюжину таких рубашек у «Пибоди и Симза», и можешь на меня так не смотреть, потому что я непреклонен.
— Если не возражаете, сэр…
— Нет, Дживз, — сказал я, поднимая руку. — Спорить бесполезно. Никто больше меня не уважает твоего мнения о носках, галстуках и — я пойду ещё дальше — пиджачных парах, но когда дело доходит до рубашек к вечерним туалетам, тебя подводит отсутствие воображения. Ты недальновиден. У тебя реакционный, предвзятый взгляд. Синий чулок, вот ты кто. Если тебе интересно, могу сообщить, что, когда я был в Ле Тукэ, как-то вечером в казино зашёл принц Уэльский, щеголяя именно шёлковой рубашкой, и ничем иным.
— Его королевское высочество, сэр, может позволить себе определённую вольность, в то время как в вашем случае…
— Нет, Дживз, — твердо сказал я, — спорить бессмысленно. Когда мы, Вустеры, непреклонны, мы, э-э-э, непреклонны, и говорить тут не о чем.
— Слушаюсь, сэр.
Я видел, что малый травмирован до глубины души, и, конечно, разговор получился тяжёлым и неприятным; но, сами понимаете, иногда надо проявить характер. В конце концов, раб человек или не раб? Вот в чём вопрос, вот к чему всё сводится.
Прижав Дживза к ногтю, я переменил тему разговора.
— У меня к тебе ещё один вопрос, — сказал я. — Ты случайно не знаешь каких-нибудь горничных?
— Вам требуется горничная, сэр?
— Не мне, а мистеру Литтлу. Пару дней назад я встретил его в клубе, и он сказал, что миссис Литтл готова щедро заплатить тому, кто подыщет ей горничную с гарантией, что у неё легкая рука на фарфор.
— Вот как, сер?
— Да. Та, что работает у них сейчас, колотит objets d`art, словно она тайфун, самум или сирокко.
— Мне известны многие горничные, сэр. Одних я знаю близко, с другими просто знаком.
— Вот и покопайся в своих старых приятельницах. А теперь — шляпу, трость, ну и всё остальное. Я пошёл относить статью.
Контора, где располагался журнал «Будуар миледи», находилась в здании на одной из скромных улочек неподалёку от Ковент Гарден; и не успел я подойти к двери, пробравшись мимо ящиков с капустой и помидорами, как из неё вышла не кто иная, как миссис Литтл. Она тепло приветствовала меня, как и подобает приветствовать друга семьи, хотя я не навещал их целую вечность.
— Как тебя занесло в эти края, Берти? Никогда не думала встретиться с тобой восточнее Лейкерстерской площади.
— Я принёс статью для тёти Делии. Она издатель журнала «Будуар миледи», а её контора находится в этом здании на втором этаже.
— Какое совпадение! Я только что пообещала написать для её журнала статью!
— Откажись, пока не поздно, — от всей души посоветовал я. — Ты просто представить себе не можешь, какой адский труд… Ох, господи, я совсем забыл. Тебе ведь это раз плюнуть.
Глупо, конечно, с моей стороны. Малыш Бинго Литтл, если помните, женился на знаменитой романистке, Рози М. Бэнкс, авторе несусветной чепухи, которая была очень популярна и расходилась массовым тиражом. Естественно, написать какую-то жалкую статью ей ничего не стоило.
— Да, меня это не затруднит, — сказала она. — К тому же твоя тётя подсказала мне блестящую идею.
— Прекрасно. Кстати, я разговаривал с Дживзом насчёт горничной. Он обещал кого-нибудь тебе подыскать.
— Спасибо, Берти. Кстати, что ты делаешь завтра вечером?
— Свободен, как пташка.
Он обещал кого-нибудь тебе подыскать.
— Спасибо, Берти. Кстати, что ты делаешь завтра вечером?
— Свободен, как пташка.
— Тогда приходи к нам на обед. Я пригласила твою тётю, и она надеется, что уговорит прийти твоего дядю. Я очень хотела бы с ним познакомиться.
— Спасибо. С удовольствием приду.
Я не кривил душой. Может, в доме Литтлов было туго с горничными, но с поварами они затруднений не испытывали. Где-то, когда-то, как-то повелительница Бинго откопала француза, обладающего сверхъестественными способностями. Потрясающий повар: одно его raguot чего стоило. Старина Бинго прибавил не меньше десяти фунтов с тех пор, как Анатоль появился у них на кухне.
— Жду тебя ровно в восемь.
— Замётано. Ещё раз спасибо за приглашение.
Она упорхала, а я поднялся наверх, чтобы отдать экземпляр — как мы, журналисты, его называем — рукописи. Когда я вошёл, тётя Делия сидела, зарывшись в бумаги по уши.
По правде говоря, я не очень-то жалую своих родственников, но тётя Делия была исключением. Она вышла замуж за моего дядю Тома — между нами, жуткого брюзгу — в тот год, когда «Василёк» выиграл скачки в Кембриджшире, и помню, не успели они сойти со ступенек церкви, как я сказал сам себе: «Эта женщина слишком хороша для старого хрыча». У тёти Делии большая, добрая душа, какие бывают у заядлых охотников. К слову сказать, прежде чем выйти замуж за дядю Тома, она почти не вылезала из седла, но он не пожелал жить в загородном доме, поэтому сейчас тётя Делия с головой ушла в издание своего журнала.