Я развёл руками:
— Я сам теряюсь в догадках. Александр, как адепт Хаоса, явно не сильнее адептов Источника. Иначе бы он давно прикончил Кевина — старший сын и наследник Артура был для него лакомым кусочком. А против семи адептов, да ещё в присутствии Хозяйки, у Александра, по всем законам вероятности, не было ни единого шанса. Но ты же сама видишь, какие штучки в последнее время выкидывают вероятности — и на пользу нам, и во вред.
— Это уж точно, — согласилась Дженнифер. — Ведь и у меня не было никаких шансов попасть сюда. Однако я попала. И, честное слово, я рада встрече с тобой.
— Я тоже рад нашей встрече.
— Я тоже рад нашей встрече. — Я постарался выговорить это чисто по-дружески, без более глубокого подтекста, но ни черта у меня не получилось.
Мы поднялись по трапу челнока, миновали тамбур со шлюзом и вошли в узкий коридор. Один его конец упирался в дверь с надписью «ШТУРМАНСКАЯ РУБКА», табличка на двери в противоположном конце грозно предупреждала, что это вход в машинное отделение. Грузовой отсек располагался в нижней части челнока, под полом, а между рубкой и машинным отделением находились две пассажирские каюты.
Дженнифер сказала:
— Сейчас выключу фен, — и пошла в штурманскую рубку.
А я наобум открыл дверь одной из кают.
Мне следовало бы тотчас захлопнуть её, но это было выше моих сил. На кровати лежала симпатичная темноволосая женщина лет двадцати пяти. Одеяло было скомкано у неё в ногах, халат распахнут, и ничто не мешало мне обозревать её прелести.
Джулия была далеко не красавица, но она была хорошенькой. Из рассказа Дженнифер я представлял её этакой массивной бабенцией с мужеподобной внешностью, а на самом деле она оказалась хрупкой, миниатюрной женщиной с детскими чертами лица, узкими бёдрами и маленькой, как у девочки-подростка, грудью. И это врач! Гинеколог! Убийца Александра! О Митра!..
Тут я вспомнил слова Дженнифер о том, что Джулия не может долго без мужчин, сказанные в качестве оправдания её связи с Александром. Я подумал, что, поскольку я здесь единственный мужчина, притом довольно привлекательный, то наверняка…
Додумать эту волнующую мысль до конца я не успел. Подошедшая сзади Дженнифер бесцеремонно отстранила меня, вошла в каюту и торопливо набросила на Джулию одеяло. Затем повернулась и пристально посмотрела мне в глаза — но без упрёка, а с пониманием.
— Двенадцать лет, — произнесла она сочувственно и, не давая мне времени по-настоящему смутиться, быстро добавила: — Не знаю, сколько Джулия будет спать. Я не разбираюсь в этих допотопных медикаментах, но, по-моему, она вколола себе лошадиную дозу. От одной такой ампулы меня отключало часов на двенадцать, а она использовала три.
— А что за препарат? — спросил я.
Дженнифер порылась в картонном ящике, что стоял в дальнем углу каюты, и достала оттуда одну упаковку.
— Вот, посмотри.
— Понятно, — сказал я, пробежав взглядом инструкцию по применению. — Активное вещество — диазепам продлённого действия. Очень распространённый допотопный транквилизатор. Не беспокойся, максимальную дозу она не превысила.
— А как насчёт длительности сна?
— Зависит от индивидуальной реакции на диазепам и степени привыкания. Джулия часто им пользовалась?
— Кажется, нет. Она никогда не жаловалась на бессонницу. Эти ампулы были предназначены для меня и лежали в моей тумбочке. По-видимому, Джулия воспользовалась ими, как первым успокоительным, что попалось ей под руку.
— Ну, тогда в течение ближайших восьми часов её и пушкой не разбудишь. Так что можно смело переносить её в дом.
— Не стоит, — сказала Дженнифер. — Она заснула здесь, пусть и проснётся в более или менее знакомой обстановке. Я оставлю ей записку, чтобы она не волновалась.
Я не удержался от довольной улыбки. Дженнифер с немым вопросом посмотрела на меня. Я сконфуженно пояснил:
— Видишь ли, я боялся, что ты решишь остаться здесь. А мне хочется ещё хоть немного поговорить с тобой. О чём угодно, лишь бы поговорить. Я так давно не слышал живой человеческой речи.
Она ободряюще улыбнулась мне:
— Я понимаю тебя, Эрик. Прекрасно понимаю.
Дженнифер решила перенести из челнока в дом немного своих вещей, и это «немного» мы несли вместе. Я тащил два больших чемодана, они были не очень тяжёлыми, но громоздкими, и волочились по земле. Наверное, с одеждой, решил я. Знакомая черта всех женщин из нашей семьи, которые просто помешаны на красивых нарядах. Дженнифер, видно, не была исключением из этого правила.
— В грузовом отсеке есть консервы, — сказала она, остановившись передохнуть на полпути. — Мясные, овощные, фруктовые, соки. Также есть картофель и разные крупы. Думаю, на несколько месяцев хватит. А у тебя как с продуктами?
— Терпимо. Если вы обе съедаете столько же, сколько я один, то в ближайшие пять лет нам беспокоиться не о чем.
— А потом? Вдруг твоё выздоровление затянется?
— В лесу хватает дичи, в озере водится рыба, на деревьях круглый год растут съедобные плоды. Так что от голода не умрём. Правда, может возникнуть проблема с кофе.
— Я кофе не пью.
— А Джулия?
— Обычно выпивает одну чашку за завтраком.
— Тогда уже легче. Мне просто придётся урезать свою дневную норму наполовину.