— О, нет, нет, никоим образом. Значит, у герцога поехала крыша, что?
— Я бы не стал употреблять данное выражение, тем более памятуя, что речь идёт о представителе одного из благороднейших родов Англии, но у меня не вызывает сомнений, что мозг герцога несколько перевозбудился. — Он попытался вздохнуть, хотя рот у него был набит телячьей котлетой. — Моя профессия отнимает у меня массу душевных сил.
— Ещё бы!
— Иногда я ужасаюсь, глядя на то, что творится вокруг. — Внезапно он умолк и замер, не донеся вилки до рта. — Вы держите кошку, мистер Вустер?
— А? Что? Кошку? Нет, не держу.
— Я мог бы поклясться, что либо в комнате, либо где-то поблизости только что мяукнула кошка.
— Может, такси или ещё что-нибудь на улице.
— Простите?
— Я имею в виду, такси пищат, знаете ли. Очень похоже на кошку.
— Никогда не сравнивал, — довольно холодно произнёс старикан.
— Не хотите ли немного лимонного сока с содовой? — спросил я, стараясь поменять тему разговора, принявшего нежелательный оборот.
— Благодарю вас. Полбокала, если можно.
Тошнотворный напиток, казалось, подбодрил его и вновь настроил на. дружеский лад.
— Терпеть не могу кошек. Да, о чём же я… Ну, конечно. Так вот, иногда я ужасаюсь, глядя на то, что творится вокруг. Я имею в виду не те случаи, которые требуют моего профессионального вмешательства, хотя, безусловно, они тоже участились. В данный момент я говорю о том, что мне приходится наблюдать каждый день в Лондоне. С каждой минутой я всё больше и больше убеждаюсь, что все люди на свете — душевнобольные. Например, не далее как сегодня утром я ехал из своего клуба домой, а так как погода стояла прекрасная, я велел шофёру откинуть верх машины и уселся поудобнее, наслаждаясь весенним солнышком, когда мы остановились посередине улицы, попав в так называемую «пробку», неизбежную в перегруженном транспортом Лондоне.
Должно быть, какое-то время я его не слушал, потому что когда он остановился передохнуть и сделать очередной глоток лимонного сока, у меня почему-то возникло смутное ощущение, что он прочёл мне какую-то лекцию.
— Браво, браво! — воскликнул я.
— Простите?
— Нет, нет. Вы говорили…
— Машины, следующие в противоположном направлении, тоже остановились, но почти сразу же продолжили путь, и в это время произошло нечто необычайное. С моей головы внезапно сорвали шляпу! А когда я обернулся, то увидел, что ею радостно машут мне из окна такси, исчезающего за углом!
Я удержался от смеха, но сами понимаете, чего мне это стоило. По крайней мере я отчётливо услышал, как мои рёбра заходили ходуном.
— Должно быть, кто-то решил над вами подшутить, что? — спросил я.
Моё предположение, казалось, не понравилось старикану.
— Надеюсь, — сказал он, — меня нельзя обвинить в отсутствии чувства юмора, но должен признаться, я не вижу ничего смешного в этом возмутительном поступке. Безобразие! Такое мог совершить только душевнобольной! Герцог Рамфурлин, о котором я упоминал, — только учтите, это строго конфиденциально, — вообразил, что он канарейка, и приступ, взволновавший лорда Алястера, случился с ним по той причине, что нерадивый лакей забыл принести ему утром кусок сахара.
Очень часты случаи, когда мужчины подкарауливают женщин, чтобы отрезать прядь их волос. Смею предположить, что примерно такой же манией обладал человек, похитивший мою шляпу. Могу лишь надеяться, что над ним вовремя установят наблюдение, не то он… Мистер Вустер, здесь есть кошка! Это не на улице! Мяуканье доносится из соседней комнаты!
Должен признаться, на этот раз я тоже отчётливо услышал мяуканье. Я нажал на кнопку звонка, и Дживз тут же вплыл в комнату и остановился в почтительной позе.
— Сэр?
— Послушай, Дживз! — воскликнул я. — Кошки! Что ты на это скажешь? В квартире есть кошки?
— Только три, сэр. В вашей спальне.
— Что?!
— Кошки в спальне, — услышал я трагический шёпот сэра Родерика. Глаза старикана пронзили меня насквозь.
— В каком это смысле только три?
— Чёрное, серое и рыжее животные, сэр.
— О чём ты… — Обогнув стол со скоростью курьерского поезда, я бросился к двери. К несчастью, сэр Родерик кинулся в том же направлении, и мы столкнулись со страшной силой, одновременно вылетев в прихожую. Старикан ловко вышел из клинча и схватил с вешалки зонтик.
— Не подходите! — завопил он, размахивая зонтиком над головой. — Не подходите, сэр! Я вооружён!
— Ради бога, простите, — сказал я. — Решил проверить, в чём дело, и совершенно случайно с вами столкнулся. Виноват.
Он опустил зонтик и, казалось, несколько успокоился, но в эту минуту в спальне начался концерт. У меня создалось такое впечатление, что все лондонские коты, поддерживаемые собратьями из окрестностей, решили выяснить между собой отношения раз и навсегда. Нечто вроде расширенного состава симфонического оркестра.
— Это невыносимо! — вскричал сэр Родерик. — Я сам себя не слышу!
— Мне кажется, сэр, — почтительно произнёс Дживз, — что животные пришли в некоторое возбуждение, обнаружив под кроватью мистера Вустера свежую рыбу.
Старикан покачнулся.
— Рыбу? Я правильно расслышал?
— Сэр?
— Вы сказали, под кроватью мистера Вустера лежит свежая рыба?