— Ну, тогда всё в порядке, что? — сказал я, надеясь своим весёлым тоном показать бедняге, что нельзя видеть во всём только плохое. — Я имею в виду, вам крупно повезло, что вы встретили знакомого, который вас выручил не сходя с места.
— Напротив, мистер Вустер, мне ужасно не повезло. Я сгораю от стыда, делая это признание, но, получив деньги, я немедленно вернулся в казино н проиграл всю сумму, ошибочно предположив, что на этот раз должен был выпасть чёрный цвет.
— Ого! — повторил я. — Да вы загуляли!
— И самое прискорбное, — продолжал бедняга, — что на моём счету нет ни гроша. Банк не оплатит чек, когда он будет предъявлен.
Должен вам признаться, что хоть я и понимал, что разговор этот затеян с одной целью: вытряхнуть из меня деньги, причём немалые, — мне стало от души жалко несчастного дурачка. По правде говоря, я им немного восхищался. Мне никогда не приходилось встречать среди викариев таких живчиков.
— Полковник Музгрэйв, — сказал он, судорожно сглотнув слюну, — не из тех, кто отнесётся к данному поступку снисходительно. Полковник — человек суровый. Он наверняка доложит о происшедшем моему приходскому священнику. Мой приходской священник — человек суровый. Короче говоря, мистер Вустер, если полковник Музгрэйв предъявит в банке мой чек, меня ждёт крах. А полковник уезжает в Англию сегодня вечером.
Девушка, стоявшая рядом с братцем, жевала платок и судорожно вздыхала, пока он изливал свою душу, но как только викарий закрыл рот, она тут же вскричала:
— Мистер Вустер! Помогите нам, помогите! О, не откажите нам в помощи! Нам так нужны деньги, чтобы забрать чек у полковника Музгрэйва! Он уезжает в девять тридцать! Я была в полном отчаянии, пока не вспомнила о вас и о вашей доброте, мистер Вустер! Вы ведь не откажетесь ссудить Сиднею деньги под залог? — И прежде чем я понял, что она делает, девица открыла сумочку, достала плоский футляр и открыла его.
— Моё жемчужное ожерелье, — пояснила она. — Не знаю, сколько оно стоит… это подарок моего бедного папы…
— …который, увы, покинул нас навек, — вставил братец.
— …но я уверена, его ценность значительно выше, чем требующаяся нам сумма.
Мне стало ужасно неловко. Я почувствовал себя как приказчик в ломбардной лавке, который берёт в заклад вещь, чтобы нажить на ней большие проценты.
— Нет, что вы, знаете ли, — запротестовал я. — Ни к чему это, сами понимаете, и всё такое. Ерунда какая-то. Я с удовольствием ссужу вас деньгами просто так. Кстати, у меня они при себе. К счастью, сегодня утром я снял их со счёта.
И, запустив руку в карман, я достал деньги и положил их на стол. Братец покачал головой.
— Мистер Вустер, — сказал он — мы ценим вашу щедрость и ваше доверие, но мы не можем ими воспользоваться.
— Сидней имеет в виду, — пояснила девушка, — что, по существу, вы ничего о нас не знаете. Вы не должны рисковать, одалживая деньги людям, которые вам практически не знакомы. Если б я не была уверена, что вы отнесётесь к нашему предложению как человек деловой, я никогда не осмелилась бы обратиться к вам за помощью.
— Как вы понимаете, — сказал братец, — мысль о том, чтобы заложить жемчуг какому-нибудь ростовщику, была нам омерзительна.
— Если, соблюдая формальности, вы дадите мне расписку…
— Ох, ну ладно!
Я написал расписку и протянул её мисс Хемингуэй, чувствуя себя как последний болван.
— Вот, возьмите, — смущённо сказал я.
Она выхватила расписку, сунула её к себе в сумочку, сгребла деньги со стола, протянула их братцу, а затем, прежде чем я успел сообразить, что происходит, подбежала ко мне, крепко поцеловала и выскочила из комнаты.
Должен вам честно признаться, у меня отвалилась нижняя челюсть. Я имею в виду, всё случилось так внезапно и неожиданно, в общем, сами понимаете. Ну и девица! Всегда такая спокойная, скромная, и всё такое, уж никак не из тех, что кидаются парням на шею и чмокают их изо всех сил. Как сквозь туман я видел, что в комнате появился Дживз. Он помогал братцу облачиться в пальто, и помнится, я подумал, что только полный болван может нацепить на себя пальто, ничем не отличающееся от обычного мешка. Затем викарий подошёл ко мне и стиснул мою руку.
— Даже не знаю, как вас благодарить, мистер Вустер!
— Ну что вы, не стоит благодарности, знаете ли…
— Вы спасли моё доброе имя. Доброе имя мужчины или женщины, — заявил он, то сжимая, то разжимая мою правую верхнюю конечность, — это сокровище, принадлежащее их бессмертным душам. Тот, кто крадёт мой кошелёк, крадёт ненужный хлам. Сегодня он мой, завтра твой, раб тысяч и тысяч. Но тот, кто ворует моё честное имя, не обогащается сам, а меня делает нищим навек. Я благодарю вас от всего сердца. Спокойной ночи, мистер Вустер.
— Спокойной ночи, старичок, — ошеломлённо произнёс я, не совсем соображая, что говорю. Когда дверь за ним закрылась, я уставился на Дживза и несколько раз моргнул, чтобы рассеять туман перед глазами.
— Печальный случай, Дживз, — сказал я.
— Да, сэр.
— Хорошо, что у меня при себе оказались деньги.
— Может быть, сэр.
— Ты говоришь таким тоном, словно тебе что-то не нравится.
— Я не могу позволить себе критиковать вас, сэр, но осмелюсь предположить, что вы поступили несколько опрометчиво.