«Как сигнал опасности. В будущем».
«Трэси умен».
«Как враг».
«Ты уже научился отличать друзей от врагов, — засмеялся Рослов. — Не упускай его из?под наблюдения».
«Я не наблюдаю. Я улавливаю мысли, если они посылают волну достаточной для приема мощности».
«А если его решение будет внезапным?»
«Решение — уже мысль. Все зависит от ее интенсивности».
Селеста ответил и отключился. Рослов сразу почувствовал этот мгновенный и, как всегда, неожиданный обрыв связи. Шатаясь от усталости, он вышел на срез острова. Полицейский пропустил его без опроса, и Рослов подошел к белой глянцевой кромке скалы, где клубящаяся рыжая пена заполняла неширокую водную гладь между гаснущими на подводных коралловых волноломах высокими океанскими волнами и белым обрывом рифа. Позолоченная синева неба висела над ним, и где?то, высоко или низко, близко ли, далеко, в его чистейшей тиши таился «некто», невидимый и неощутимый, неподвластный ни природе, ни человеку, и все же не враг, а друг.
27. ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ
Рослов застал Янину в слезах. На тарелках стыли гренки с поджаренной ветчиной, а в больших чашках — кофе по?варшавски, восхитительно приготовленный Яниной.
— Пришел… — всхлипнула она и перекрестилась мелким крестом у лица.
— Совсем сценка из сентиментального фильма. Несчастная жена встречает пропадавшего всю ночь пьяницу?мужа, — сказал Рослов. — Я, между прочим, не знал, что ты верующая.
— Я же католичка, Анджей. Выросла в религиозной семье. Но у меня это просто привычка, условный рефлекс.
Рослов вытер ей слезы ладонью, хлопнул по спине, как девчонку в туристском походе, сказал весело:
— У супругов Кюри религиозных рефлексов не было.
И у нас не будет. Тут такие пироги, Янка…
Рассказать он не успел. Прожужжал телефонный зуммер. Звонил Корнхилл:
— Уже позавтракали? Нет? Поторопитесь. Внизу в холле все зазимовавшие здесь репортеры. Мертвый сезон их не пугает. Откуда узнали? Понятия не имею. Люди мои не болтливы, но кое?кто, вероятно, не утерпел. Словом, мы со Смайли и вы с мисс Яной — первые жертвы на пиршестве людоедов. Но до пиршества надо договориться. Мы сейчас подымемся к вам по служебному ходу, чтобы ненароком нас не перехватили у лифта.
В номер Корнхилл и Смайли вошли без стука, сразу захлопнув дверь.
— Проскочили, — облегченно вздохнул Корнхилл. — В гостинице о ночном рейде знают все, от портье до бармена. Что же вы хотите от репортеров? Они жаждут подробностей — откуда появились налетчики, чего хотели и чего добились.
— И кто возглавлял их, — добавил Смайли.
Корнхилл поморщился:
— Не торопись. Об этом и речь. Я бы не упоминал Игер?Райта.
— Почему?
— Трэси никогда не рискует зря. Отправляясь в поход, он наверняка обеспечил себе непробиваемое алиби. Никого из нас не обрадует привлечение к суду за диффамацию. Подождем новостей из Лос?Анджелеса.
— Я уже знаю их, — сказал Рослов. — Вчерашний прием на вилле в Санта?Барбаре был отменен из?за внезапного сердечного припадка у хозяина. За пять минут до съезда гостей его в бессознательном состоянии отвезли в клинику доктора Хиса, а после соответствующих процедур рано утром вернули домой. Кто видел это, не знаю, но подтвердят многие, начиная с дежурной полицейской охраны и кончая ночным персоналом клиники. К тому же все это уже удостоверено и местной и лос?анджелесской печатью.
— Селеста? — понимающе спросил Корнхилл об источнике сведений Рослова.
Тот кивнул.
— Вместо Игер?Райта назовем неизвестного полиции человека в синем матросском свитере и темных очках.
— Он был без очков, — сказал Смайли.
— Тем лучше. Нет смысла даже упоминать о сходстве. Об этом все равно никто не напишет, а устное сообщение так или иначе дойдет до Трэси. Что за этим последует, кто?кто, а Смайли отлично знает.
— А мне зачем знать? — с вызовом спросил Рослов.
— Чтобы не торопиться с разоблачениями.
— Ну а если потороплюсь?
— Ничего не выиграете. Во?первых, я, как начальник полиции, официально опровергну любую попытку разоблачения, а во?вторых, лично вы Игер?Райта в глаза не видели — портреты его не публикуются, следовательно, даже о сходстве говорить у вас нет оснований.
— Селеста подтвердит не сходство, а тождество.
Корнхилл с сожалением взглянул на Рослова.
— Вы, может быть, великий ученый, мистер Рослов, но плохой политик. Спросите хотя бы у Смайли, выгодно ли сейчас восстанавливать против себя калифорнийского мультимиллионера? Я имею в виду не вас лично, а ваше детище. Институт еще не открыт, и стоит ли множить число его противников? Вы думаете, их нет?..
Вынужденный согласиться, но предельно обозленный, Рослов отвечал на вопросы журналистов сквозь зубы и очень кратко.
— Что вы думали, доктор Рослов, когда передавали ответы Селесты налетчикам?
— Ничего не думал.
— Поясните.
— Я передавал их машинально, как обычно в состоянии ретрансляции. Но запомнил все. Подробности вы уже знаете от Корнхилла.
— Вы сообщили о нападении вашему правительству?
— Зачем? Это частный случай, находящийся в компетенции местной полиции.
— Как вы оцениваете ее действия?
— Как своевременные и результативные.
— А что вы скажете о «преступлении века»?
— С таким вопросом вам лучше обратиться непосредственно к заинтересованным лицам.
— А что вы скажете о «преступлении века»?