Тем временем Леха уселся на скамейке, покрутил головой и заявил:
— Жрать охота. И пить.
— Пить нечего, — огорчил его Федор, — а пожрать: вон там, под твоей скамейкой пайка консервов утопла.
Только вскрыть ее тоже нечем.
— Как это нечем, — встрепенулся Леха, услышав про еду, — а ремкомплект?
Он тут же полез под скамейку и извлек оттуда банку тушенки, а заодно и бинокль, который чудом не утонул в морской пучине. Там же лежала и тяжелая сумка с набором железяк, которая не вылетела за борт во время качки только благодаря своей тяжести. Сумка была закрыта на молнию и тихонько булькала от каждого прикосновения. Вылив из нее воду и найдя отвертку, Леха немедленно вспорол брюхо консервам и стал жадно запихивать куски жирного мяса себе в рот все тем же инструментом.
Тем временем Федор нащупал у себя в кармане под жилетом компас, извлек на свет, покрутил немного в руках и вытянул руку поперек правого борта:
— Север там. Как считаешь, нам куда?
— Если на север, то к хохлам, если на восток, то к грузинам, если на запад, то к болгарам, если на юг, то к туркам. В общем, будем рулить в Туапсе, — ополовинив банку, Леха протянул тушенку другу вместе с засаленной отверткой, а сам, немного повеселев, принялся обследовать израненное плавсредство. Пока Федор ел, Леха составил картину повреждений.
— Могло быть и хуже. Мотор утопили. Но, к счастью, батя нормальный транец поставить не успел, отгрызло только верхнюю часть кормы. А то давно бы утонули. Весла смыло, зато руль на месте. Мотор у меня чуть сбоку стоял. И мачта с парусом не уплыла. Живем, сержант!
— Хорошо я на первую рыбалку сходил, — криво усмехнулся Федор, — век не забуду.
Леха быстро воткнул мачту на место — с виду она показалась целой. Схватившись за нее, стал на самый край борта и оттуда опорожнил свой мочевой пузырь.
— Дельфинов не напугай, — посоветовал ему Федор.
— Они и не такое видали, — успокоил друга Леха и философски заметил. — Круговорот веществ в природе, понимаешь.
Закончив столь необходимую процедуру, он стал привязывать парус. Это дело оказалось хитрое — все веревки разорвало к чертям, и чтобы наладить из них нормальные шкоты предстояло повозиться.
Федор, тем временем, доел тушенку, взял со скамейки бинокль и стал разглядывать морские просторы в надежде увидеть какой-нибудь корабль. Все ж таки Черное море — это не Антарктика, перекресток торговых путей. Корабли должны ходить часто. Может, кто заметит терпящее бедствие яхту, возьмет на борт? Или хотя бы на буксир? Здешнее море маленькое, куда ни плыви — скоро в берег уткнешься. Но болтаться даже несколько дней без воды — удовольствие небольшое.
Слева и справа он ничего не обнаружил, впрочем, как и прямо по курсу. Только белые барашки волн мерно вздымались, сменяя друг друга. Зато когда он обернулся и посмотрел назад, то глазам своим не поверил. Курсом на север шел целый караван кораблей. Правда, это были не сухогрузы, а какие-то парусники.
— Леха! — крикнул сержант, оторвал бинокль от глаз и мельком скользнул взглядом по промокшему ремкомплекту. — Ты глянь! Какие-то яхтсмены. Надо сигнал подать. Ракетницы у нас тут нет?
— Да откуда…
Леха бросил свое занятие, вскинул ладонь к глазам, прикрываясь от солнца, громко хмыкнул, выхватил у друга бинокль.
— Везуха! — подтвердил он, приглядевшись — Я же говорил, сержант, не пропадем. Только откуда здесь столько парусников, регата что ли?
— Да какая на хрен разница? — Федор забрал бинокль обратно. — Регата — это тоже хорошо. Не дадут же они пропасть братьям-яхтсменам. Вяжи быстрее свои веревки, надо выйти на их курс, а то мимо пройдут и не заметят.
Не дадут же они пропасть братьям-яхтсменам. Вяжи быстрее свои веревки, надо выйти на их курс, а то мимо пройдут и не заметят. Ишь как быстро чешут. На всех парусах!
— Ясен перец, быстро, — подтвердил Леха, довязывая последний узел и осторожно поднимая парус, — ветер-то попутный.
Едва он это сделал, как парус наполнился ветерком, и лодка ощутимо качнулась вперед. Мачта натужно скрипнула. Федор с опаской на нее посмотрел, но, к счастью, ничего не отвалилось. Леха прыгнул к рулю и постарался выправить нос лодки так, чтобы он пересекал курс приближавшихся парусников. Минут через сорок расстояние между ними сократилось примерно до мили.
— Давай-давай, — подбодрил Чайка рулевого, — еще немного и будем рядом. А там нас сразу заметят. Если еще не разглядели.
Он в нетерпении вскинул бинокль — силуэты «яхт» тут же выросли в несколько раз. Но что-то с этими кораблями оказалось не так. Были они какие-то неправильные, несовременные. Даже для парусников.
Федор смотрел на них минут пять, не отрываясь, и вдруг поймал себя на мысли, что похожие суденышки видел, и не один раз. Но не в море, не в порту у причалов или в репортажах о гонках. Он видел что-то похожее в книгах. В справочниках по истории античного флота.
Кораблей он насчитал ровно шесть. Первые четыре имели относительно короткие, почти круглые корпуса и по одной вертикальной мачте с прямоугольным парусом. Еще один парус висел спереди, на наклонной мачте. Присмотревшись к корме первого из судов, Чайка понял, что «нормального» руля там нет, а есть только рулевое весло. Даже два. По одному с каждой стороны. Парусники эти были довольно большими. На глаз не меньше тридцати метров. Не танкер, конечно, и не сухогруз. Но все равно, махины изрядные. Не лодки для прогулок.