Так он и жил. Но примерно через три или четыре недели — Леха быстро потерял счет времени — морпех впервые принял участие в настоящей битве. Оседлав коней, орда Иллура выступила в поход. Они скакали недолго, всего пару дней на восток, где возвышалась горная гряда, и к вечеру второго дня оказались у небольшой крепости. На взгляд Лехи это была даже не крепость, а так, обнесенный двухметровым каменным забором поселок горных жителей. Как выяснилось, здесь жил небольшой народ, провинившийся перед скифами в недавней войне, поскольку принял сторону Боспорского царства. Их следовало наказать. А потому царь и совет старейшин послал орду Иллура выполнить этот приказ.
Скифы, вероятно, хорошо знали эту местность и считали ее обитателей слабаками. А потому с ходу попытались атаковать, но неожиданно натолкнулись на упорное сопротивление. Защитники оказались тоже ребятами не промах. Проносясь мимо стен поселка, скифы осыпали противника стрелами. Но и осажденные отвечали им тем же, спрятавшись за каменой стеной и оставаясь невредимыми. Многие из оборонявшихся вели довольно эффективный обстрел с крыш своих домов. Воины Иллура понесли немалые потери после первой атаки и отошли.
Спешиваться, чтобы взять поселок обходным маневром, как предлагал Леха, они не захотели, несмотря на все его старания объяснить, что со стороны примыкавших с востока гор можно подобраться незамеченным. К сожалению, только без коней. Там просматривалось несколько ложбинок, очень удобных для скрытного подхода диверсантов.
Но скифы просто сменили тактику, вернее, метод нападения, и стали обстреливать поселок подожженными стрелами. Поскольку атака происходила в сумерках, то оперенные снаряды, чертившие огненные линии в сгущавшихся сумерках, выглядели очень живописно. Однако, подпалить дома, сложенные из камня — задача, практически невыполнимая. Правда, крыши кое-где занялись, даже потянуло дымком. Но защитники пресекли пожар в зародыше.
Тогда Леха, никого не ставя в известность, воспользовался темнотой и ускакал один. Вернее, хотел ускакать. Но за ним тут же увязался Уртей — тот самый учитель, которому он надавал по морде. Леха решил было от него отвязаться (и один бы справился!), но не вышло. Уртея, в обязанности которого входила охрана и, скорее всего, слежка, приставил к нему сам Иллур.
Выбирать не приходилось, и Леха втолковал Уртею, чтобы молчал и повторял все за ним. Привязав коней в зарослях, они, пригнувшись, нырнули в складки местности и добрались почти до самых стен. Перемахнуть через каменную преграду грубой кладки для подготовленного морпеха не составляло никакого труда, да и Уртей не отставал. С той стороны никого не оказалось, все защитники сконцентрировались на обороне главной стены, отделявшей селение от равнины. Наступившая темнота помогла лазутчикам. А тлевшие крыши нескольких домов вблизи арены основных событий послужили ориентирами.
Вынув кинжал, Леха быстро и бесшумно пробирался к воротам между безлюдных домов. Уртей тенью следовал за ним. Возможно, внутри зданий кто-то и скрывался, но два темных силуэта остались незамеченными. У Ларина созрел простой, как мычание, план: проскользнуть к воротам, перебить охрану, распахнуть створки и впустить основные силы скифов в город. К ближайшей постройке у ворот они прокрались по узкой изломанной улочке беспрепятственно. Оставалась небольшая загвоздка: бойцы. Трое — на крыше дома и еще пятеро — впереди, у наглухо перекрытых створок ворот. Еще добрый десяток горцев с луками и мечами находился на расстоянии сотни метров. Но в случае хорошего расклада они не успеют помешать. Лехе так представлялось.
— Возьми тех, кто на крыше, — приказал Леха, осторожно перемещая кинжал в ладони.
И Уртей, натянув лук, отступил на несколько шагов из-под скрывавшего их козырька крыши и выпустил три стрелы, демонстрируя невероятную скорость. У самого морпеха так еще не получалось. С глухим стуком три мертвых тела ударились о камни, а одно даже издало приглушенный звон. Это слетевший металлический шлем откатился в сторону.
Люди у ворот сразу же услышали шум позади и развернулись, натянув луки.
— Прикрой меня! — крикнул Леха и, неуловимым движением выдернув еще один кинжал из-за пояса ближайшего мертвеца, сделал кувырок вперед.
Над ним просвистели вражеские стрелы. Поздно. Леха привстал на колено и метнул тускло блеснувшие ножи обеими руками, ориентируясь по слабому движению теней. У ворот послышались два сдавленных стона. Попал. Уртей на звук положил еще двоих своими стрелами. «Нет, все-таки ребята стреляют отменно», — мелькнуло в мозгу у морпеха, когда он бросился под ноги последнему, оставшемуся в живых защитнику.
Кувырок вперед, подсечка, стрела уходит вверх, лук выбит, удар ногой в пах, рукой — в горло. Все. Готов.
— Помоги… быстрее! — крикнул Леха, подхватывая с одной стороны тяжелый засов, запиравший массивные, обитые железными полосами ворота.
Уртей выпустил еще несколько стрел по еле видимым в темноте врагам и в два прыжка оказался рядом.
— Раз-два взяли! — крикнул Леха, и длинная, крепкая балка, которую полагалось поднимать, наверняка, втроем, пошла вверх, а потом с шумом грохнулась наземь.