А вот с предметами, вроде била, долота или пилы, работали не высокие, а уже известные людям червеобразные. Передние их ручки, как уже раньше заметил Ростик, оказались очень сильными и вполне приспособленными для любой работы. Когда Ростик озвучил свою догадку, Пестель ответил:
— Согласен. Один вид — господа, с идеями, книгами, планами. Они, к тому же, в одежде. Другой…
— Червеобразный, — подсказал ему Эдик.
— Нет, я хотел сказать — работяги.
— Рабы, — подал голос Дондик.
— Это еще нужно доказать. Материальный уровень города, правда, в целом соответствует…
— Лучше посмотрите сюда! — позвал друзей Ким.
Он оказался далеко, до него пришлось добираться, аукая для ориентировки. Когда все добрались, Дондик спросил:
— Что такое?
Ким завжикал фонариком, и луч его упал на стену, нависающую над центром зала странным, спускающимся сверху уступом, верх которого таял в темноте. На каменной его поверхности висел, как гигантская капля, каменный пустотелый шар. В разных направлениях его пронзали три стрелы, составляя шесть пиков.
— Похоже на декартовы трехмерные оси, — сказал Ким. Дондик кивнул, потом огляделся. От света Кима они снова ослепли, бесконечные ряды плиток тонули во мгле.
— Сюда нужно тащить инженеров и, может быть, Рымолова, — сказал капитан. — Пусть объяснит: что тут такое?
Эдик вдруг вмешался:
— Декана политехнического? Но он ведь был в лагере.
— Пусть объяснит: что тут такое?
Эдик вдруг вмешался:
— Декана политехнического? Но он ведь был в лагере.
— Знаю, — сказал Дондик. — Но его реабилитировали. Хотя…
— А что он сделал? — спросил Ростик.
Он, кажется, знал этого человека — декана политеха. Высокого, худого, сильно наклоняющегося вперед, как бурлак или как Петр на известной репродукции строительства Петербурга. Он всегда казался Ростику чересчур мрачным, должно быть, из-за впалых щек.
— Лет… — Дондик подумал, потом все-таки продолжил: — надцать назад, он попытался написать общую системологию науки. А это, как вы понимаете, находится в противоречии с классиком, который утверждал, что атом неисчерпаем, как… Ну, и так далее. В общем, нашлись умники, остановили мужика. — Похоже, Рымолов капитану нравился. — Я вот о чем — он умеет мыслить разными дисциплинами. Пусть применит тут свое умение.
Ким спросил:
— А Борщагов?
— Что Борщагов? — Дондик посмотрел на него подозрительно.
— Он что скажет?
Ростик вспомнил, как чуть не через силу они получили разрешение на эту поездку, и сразу понял, что она может оказаться единственной на долгое-долгое время. Об этом же подумал и Дондик. Он сильно потер щеки ладонью.
— Ладно, почему-то мне кажется, этот шар нужно срисовать.
— Я сделаю, — сказал Ростик. — Только у меня бумаги нет.
— А почему ты? — удивился Дондик.
Ким пояснил:
— Он художку закончил пару лет назад. Его картины даже…
Докончить он не успевает. Равно как Ростику не пришлось ничего рисовать. Где-то очень далеко, но недостаточно далеко, чтобы совсем не иметь к ним отношения, что-то грохнуло, да так, что с потолка посыпался песок. Дондик затвердевшим голосом приказал:
— Выходим, пока нас тут не замуровали…
Глава 10
Солнце после подземелья показалось ослепительным. Ростик поймал себя на мысли, что ему неприятно называть это светило солнцем, но название прижилось, может, потому что никто всерьез не взвешивал другой вариант.
Они даже не сошли толком с места, не выстроились в безопасный порядок следования, как вдруг в глубине одной улицы, под тенью высоких и очень красивых домов, хотя уже несколько подразрушенных, — словно бы специально, с крыши вдруг появились уже известные им шестиногие. Вернее, они не появились, они просто стояли, и люди их увидели. Дондик поднял руку, все взяли оружие на изготовку.
Но на этот раз шестиножки не были расположены атаковать людей, хотя Ростик и в тот раз сомневался, что им следовало применять сильные средства. Червеобразные перетаптывались, иногда пошипывали, словно клубок змей, только, разумеется, жутко растолстевших. Потом все-таки поползли вперед, на площадь. Дондик стал оглядываться, подыскивая путь к отступлению.
Червяков было намного больше, чем в первый раз. Их голые спины отливали крохотными капельками. Ростик был уверен, что это пот — уж очень от них несло приторно-кислым запахом.
— Они чего-то ждут? — спросил Ким.
— Может, пока мы уберемся? — подумал вслух Дондик, но оказался не прав.
Внезапно из другой улочки вывалились трое трехногих, изображение которых они видели на барельефе внизу. Вот только камень не сумел передать цвет их… Кожи? Или коры?
Больше всего они напоминали растения.
Но на них болталась какая-то одежда, а верх стебля венчала голова. Их лица походили на рыбьи — то же расположение глаз, позволяющих смотреть в оба бока, но не вперед. Еще на их лицах вперед выдавался клюв… Хотя нет, назвать это клювом было нельзя. Он был подвижен, словно жвала у насекомых, хотя и заканчивался загнутым крючком, как у орлов.
Рук у трехногих было тоже три — две небольшие, с левой стороны, и одна, очень мощная, толщиной в треть туловища, справа. Еще на голове, откинутые назад, росли… волосы? Хотя они были толстенькие, как косички у иных африканских племен. Внезапно Пестель произнес: