— Ой, клоун! — радостно вскрикнула хозяйка. — Сема, иди скорей сюда, — позвала она сына, — посмотри: этот дядя — клоун. Покажите ему что — нибудь, — попросила она.
Недолго думая, я встал из-за стола, подошел к двери и с размаха, со страшным стуком ударился головой о косяк (этот трюк показал мне еще в детстве отец: нужно не донести голову до косяка двери, а с другой стороны — сильно ударить ладонью по двери). Все в восторге ахнули.
— А вам не больно? — спрашивает шестилетний Сема.
— Нет, — отвечаю, — у меня железная голова, — и тут же повторяю трюк.
Все снова смеются. Мы продолжаем пить чай. Через несколько минут слышим из кухни звук удара и затем рев мальчика. Оказывается, он разбил себе лоб о кухонную дверь. На лбу здоровая шишка. К счастью, родители все это приняли с юмором.
Неудобства дороги, быта нас с Татьяной не угнетали. В самом деле, мы молоды, здоровы, полны сил. Номер наш публике нравится.
Мы все были уверены, что впереди нас ждет удивительная жизнь.
В первые же месяцы переездов мы. столкнулись с авизовками. Если программа не пользовалась успехом и цирк «горел», то артистам вместо денег выдавали справку-авизовку.
Допустим, отработал артист двадцать или тридцать представлений при полупустом зале, а у цирка на счету нет денег, и тогда артисту вручают авизовку, дающую право в следующем цирке, где ему предстоит выступать, получить деньги за отработанные спектакли. Но, случалось, в новом цирке та же история: публика не ходит. И опять выдают авизовку. У некоторых артистов собиралось авизовок на пятнадцать — двадцать тысяч, и они вымаливали у дирекции наличные, хотя бы десятку на обед…
Как-то в разговоре со мной один старый артист, горько улыбаясь, философски заметил:
— Ты учти, милый, у нас до цирка очередь не дошла…
При мне сменилось несколько начальников Главного управления цирков. О каждом новом назначении среди артистов ходили слухи. В цирке существует свой «беспроволочный телеграф». Стоит произойти какому — нибудь событию, как о нем узнают все артисты. Так я узнал и о том, что у на. с назначили очередного начальника Главного управления. В один прекрасный день на втором этаже Московского цирка в кабинете начальника главка появился крепко сбитый, плечистый военный в чине полковника и стал принимать дела. Звали его Феодосий Георгиевич Бардиан. Тут же кто-то бросил фразу, ставшую крылатой:
— Ну, теперь будем ходить строем.
Новый начальник вскоре сменил военную форму на гражданский костюм и энергично принялся за дела.
Прежде он был политработником, новый пост занимать не хотел — цирк знал плохо. Позднее Феодосий Георгиевич рассказывал мне, как его вызвали в Центральный Комитет партии и сказали, что нужно идти работать в цирк. Приказ о его назначении уже согласовали со Сталиным.
Сложное, запущенное хозяйство принял Бардиаи. Денег для творческой работы нет, у большинства цирков из-за отсутствия сборов арестованы счета в банке.
И тем не менее первое, что сделал Бардиан, — отменил авизовки. Зарплату мы стали получать вовремя и полностью. И авторитет нового управляющего сразу вырос. На одном из собраний Феодосий Георгиевич заговорил об отсутствии гостиниц при цирках и нашей бесправной, цыганской жизни… Об этом Бардиан говорил взволнованно, с личной заинтересованностью и все обещал изменить.
Чувствуя, что Бардиан внимательно, с уважением относится к артистам, каждый приходил к нему со своей болью, просьбами, планами. Всех требовалось выслушать, во все вникнуть, а главное — разобраться и понять, когда пришел нахальный рвач, требующий прибавки к зарплате, хотя номер у него ниже среднего, а где действительно стоит вмешаться и помочь.
При Бардиане начали строиться гостиницы для артистов, воздвигались цирки — дворцы. В Одессе построили дом для ветеранов цирка. Бардиан сумел выбить фонды на квартиры, добился разрешения на строительство кооперативов, и многие артисты, всю жизнь не имевшие своего угла и даже постоянной прописки, наконец обрели свой дом.
Новый начальник управления стал настоящим хозяином. Более двадцати лет руководил он цирками.
«Опля-чопля»
…
В Москве проходил двухмесячный сбор клоунов. Заниматься с ними пригласим театральных режиссеров и преподавателей по технике речи.
— Как вы думаете работать над образом? — спросил у одного провинциального клоуна режиссер. — Отталкиваясь от внешности, от костюма, от грима?
Помолчав немного, клоун ответил:
— От внутренностей…
Старые артисты на первых порах нашей жизни на колесах давали полезные советы.
— Слушай внимательно, — говорил мне пожилой эквилибрист, — на станции Горелово покупай лук. Там он самый дешевый. Продают связками. А в Будище бери картошку, сразу мешок. Там она недорогая и вкусная. В Селиванове поезд стоит полчаса, жители приносят пуховые платки. Они там вдвое дешевле, чем в Москве, учти это!
Покупали мы и лук связками, и картошку мешками, и платок маме один раз я купил, но экономии особой не ощущалось. В постоянных переездах денег уходило вдвое больше, чем дома.
В те годы, когда мы начали жизнь на колесах, в каждой программе, кроме коверного, принимала участие какая — нибудь буффонадная пара, а также работал номер «Музыкальные клоуны». Многие воздушные акробаты, групповые жонглеры, гимнасты обязательно вводили в свой номер комика, который оживлял их работу. Наверное, поэтому и представления проходили веселее. Публика-то в основном шла в цирк посмеяться. Но по — настоящему хороших клоунов все же было мало.