— Генерал Теллер Сторр! Убийца Сторр, непреклонный истребитель перебежчиков!
— Вы его знали?
— К счастью, только заочно. Один из самых способных и жестоких генералов Андего. Во времена моего побега он руководил борьбой с перебежчиками. Значит, и он… — но тут мне на ум пришла очевидная мысль.
— Нет, это не мог быть он. Третье столетие от искупления — время, когда прибыли и жили большинство перебежчиков. Генерал Сторр не мог появиться среди них под своим именем, его бы растерзали.
— Да, пожалуй. Значит, это был просто человек с похожим именем. А жаль, — усмехнулся герцог, — эффектное вышло бы совпадение.
— Знаете, ваша светлость, я иногда задумываюсь над судьбой Андего: успел ли он удрать? И если успел, то попал ли на костер, или высадился в более благоприятной эпохе?
— Может, он еще не высадился. Диктаторы часто трусливы, а память об их злодействах особенно живуча, когда из прошлого постоянно появляются свидетели. Он мог выбрать срок и в тысячу, и в несколько тысяч лет.
Я подумал, что в таком случае могло его ждать по прибытии. Неужели этот подлец Андего всех перехитрил и доберется до возрожденной цивилизации? Или, как предсказывал Лоут, его встретят уже каменными топорами?
Несколько дней спустя в замок прибыл королевский гонец.
Я прогуливался по широкой внешней стене Торриона (земля вокруг еще представляла собой смешанную с талым снегом грязь) и видел, как гонец проехал по мосту. Вскоре меня отыскал гвардеец и позвал к герцогу.
— У меня для вас две новости, Риллен, — сообщил Элдред. На столе его лежала целая куча свитков, и я разглядел королевские печати. — Одна хорошая, другая… будущее покажет. Начнем с хорошей, — он протянул мне скрепленную большой печатью грамоту. Я принялся читать, с трудом разбирая причудливую вязь официального письма:
«Мы, Гродрэд Четвертый, Милостью Господней Король Корринвальдский, герцог Торбарский и Дальберский, князь… граф… и прочее и прочее и прочее, сим объявляем всем верноподданным Нашим, что за большие заслуги перед Нами и Державой Нашей Риллен Эрлинд из Аррендерга возведен нами в ПОТОМСТВЕННОЕ ДВОРЯНСТВО с пожалованием ему и роду его в вечное владение двухсот акров земли в 430 милях к югу от Валдерга.»
Ниже стояла подпись короля.
— Благодарю вас, ваша светлость, — поклонился я. — Ведь я вам обязан этой милостью?
— Да, Риллен, я не забываю своих обещаний.
— А что это за земля, которой я теперь владею? И почему так странно указано ее местонахождение?
Герцог поморщился.
— Это чистая формальность. Гродрэд не настолько щедр, чтобы ждать от него большего. Дело в том, что по закону дворянство может быть пожаловано только вместе с земельным владением — в том случае, если жалуемый не имеет собственных земель. Однако все земли Корринвальдского королевства давным?давно поделены. Время от времени кое?какие освобождаются… но не настолько много, чтобы удовлетворить всех желающих. Поэтому, если короли корринвальдские не имеют желания особо наградить возводимого во дворянство, они выделяют ему поместье в Диких Землях. В 492 году в пограничной крепости Арвилдер был заключен договор между Корринвальдом и Грундоргом, по которому Дикие Земли к востоку от Арвилдерского меридиана считаются корринвальдскими, а к западу — грундоргскими. Валдерг — один из самых южных городов нашего королевства.
— Выходит, от этого поместья нет никакого проку?
— Разумеется. Вы можете продать его или проиграть — но вряд ли кто?нибудь даст за него хоть один золотой. В прежние времена, правда, находились — да и теперь иногда находятся — предприимчивые люди, которые скупали в больших количествах подобные мелкие владения, а потом снаряжали армию и отвоевывали свои законные земли у южных варваров. За счет этого реальная территория Корринвальда постепенно растет, но граница пожалованных владений отодвигается на юг куда быстрее — между морем и Арвилдерским меридианом не так уж много места. Более 400 миль от нынешней южной границы — это слишком далеко. Так далеко не забирались и экспедиции Нордерика. Я вообще никогда не слышал о людях, побывавших там… во всяком случае, вернувшихся. Однако, Риллен, служа мне, вы можете получить гораздо больше, чем эти мифические двести акров. Вас не интересует вторая новость? Она состоит в том, что моему любезному кузену наскучили мои войска на его территории, и он в этом вот послании в самых учтивых выражениях велит мне немедленно вернуть их в границы Раттельбера. В противном случае он «будет весьма удручен», то есть полезет в драку. Что же, я этого ждал, хотя и надеялся, что он не осмелеет так скоро. Видимо, его маршалы подсказали — сам бы он не додумался — что весенняя распутица дает преимущества тому, кто ведет войну на своей территории и не имеет нужды в переброске сил на большие расстояния.
— И что же теперь?
— Теперь настала пора нам с Гродрэдом окончательно выяснить отношения. За последнее столетие на корринвальдском троне сидело слишком много ничтожеств, пора сломать эту традицию.
За последнее столетие на корринвальдском троне сидело слишком много ничтожеств, пора сломать эту традицию.
— Значит, трон.
— Да, Риллен. Я догадываюсь, что вы хотите сказать. Зачем мне это надо? Власть над быдлом вовсе не отрадна. Мне придется все время общаться с людьми, которые мне отвратительны, и распутывать их бесконечную паутину интриг и заговоров. А сделать толком все равно ничего не удастся, потому что, как сказал древний мудрец, «ум человеческий имеет пределы, глупость же безгранична». Все это так, Риллен… Но, хоть власть над быдлом и не отрадна, куда менее отрадна власть быдла над тобой. Хотя бы уже поэтому имеет смысл добраться до самого верха. Да и кто сказал, что корринвальдское болото нельзя встряхнуть как следует? Апеллировать к разуму подданных бессмысленно — да, это так, но есть масса других веревочек, за которые можно дергать — страх, жадность, тщеславие… При умелой политике все они послужат полезному делу. Разве вам не хочется свернуть шею Священному Трибуналу? А повыковыривать из родовых гнезд тупоголовых баронов, не признающих ни власти, ни закона, и только и умеющих, что мешать развитию страны междоусобными распрями и грабежами? Да и внешнеполитическая ситуация сейчас многообещающая… На грундоргском престоле сидит Ральтвиак II, вялый и нерешительный старик, более всего опасающийся каких?либо конфликтов. На него можно как следует нажать и аннексировать пару мелких королевств, граничащих с нами на западе и вечно играющих на противоречиях между Корринвальдом и Грундоргом. Это нарушит стратегическое равновесие в нашу пользу и позволит сколотить антигрундоргский союз с далеко идущими перспективами… Если бы Гродрэда интересовало что?нибудь, кроме охоты и придворных шлюх, он бы давно мог этим заняться. А теперь надо спешить: Ральтвиака поддерживают его вельможи, которым он не мешает грабить страну, но теперь у него подрос молодой и честолюбивый племянник Крэлбэрек, с которым чертовски не хочется иметь дело…