Двое оставшихся ангелов решили не испытывать замысел Творца, а исчезли, как и появились. В клубах прекрасного белого пламени. Тварь презрительно фыркнула и развернулась.
Тварь презрительно фыркнула и развернулась. В простых деревянных колыбелях, со знаком тройного кольца, еще много добычи.
XX.
Более вооруженного гнома мне видеть еще не приходилось. Тарн словно собирался схватиться со всей армией демона, а не искать тайный ход в Верем. Секира, боевой молот на короткой рукояти, крысобой с запасом стрел, гладиус, два кинжала, шестопер, засапожный нож. Ругаясь, гном еще пытался прицепить к поясу кистень, как ни странно, но ему это удалось.
— Потопали? — спросил меня потомок славного Тракара.
— Ты сейчас шаг сделаешь, и зазвенишь на всю округу, — одернул я боевого гнома. — А бежать или лезть под землю, а? Ты об этом подумал?
Подумав, гном положил в тайник молот и кистень, вздохнув, добавил гладиус.
— А теперь потопали, — я заложил дерном наскоро вырытый тайник с нашими вещами. Вампир остался его охранять, что вызвало у него море неудовольствия.
Топать, правда далеко не пришлось. Лаз из города нашли сразу, как вышли из лесочка. Прикрытый мшистым валуном, меж трех сиротливых берез. Я с отвращением поглядел на дыру в земле, когда Тарн отодвинул выдолбленный изнутри камень.
В одном из миров меня угораздило попасть в сущий подземный лабиринт, вырытый полуразумными червями. Все бы хорошо, не имей привычку эти твари смазывать узкие стены тоннелей своими испражнениями. Три дня я ползал по их лабиринту, а отмывался месяца два.
— Не далече, — отвлек меня от воспоминаний Тарн.
— Что?
— Лаз грю, не далече от града протянули, — повторил гном. — Всего полверсты от стены то. Мало.
Я пожал плечами. Гномы туннели рыли в полный рост на десятки миль. Но по тем тоннелям ходить, а здесь ползать. Вдохнув свежий воздух я нырнул в затхлую темноту лаза.
Втягивая в легкие сырой запах туннеля, отталкиваясь от стен локтями и коленями, а заодно проклиная все на свете и за его пределами, я преодолевал метр за метром. Сзади пыхтел гном. Судя по его бурчанию его мнение о людях?строителях рухнуло в грандиозную пропасть.
— Интересно, — прохрипел я, протискиваясь в очередной сегмент туннеля,
— на кого рассчитывали? Вряд ли отцы города Верем отличаются худобой и силой.
— Мож на солдат? Чтоб те в тыл били? — выдвинул версию гном.
— Ты то в кольчуге еле ползешь, а гополиту в панцире каково? Да еще с копьем и щитом. Не?е, тут другое… Копателей этих сраных за ногу да об стену! — ругнулся я, припоминая еще десяток слов, от которых мой спутник уважительно крякнул.
— Знатно ты, ругаться то, — удивился Тарн. — Двести лет на свете живу, чего только не слышал.
— Поброди с мое, и не так научишься, — ответил я протискиваясь дальше по осклизлым стенам туннеля. Может, лаз протянули по?гномим меркам и недалеко, но ползать по нему еще минут двадцать или больше.
— Кажись под градом уже, — нарушил молчание гном. Ползли мы уже с полчаса. — Угу точь?точь, под Веремом.
— С чего взял? — спросил я, позволив себе короткую передышку.
— Стены сухие, — сказал гном. Стены действительно стали заметно суше, но радости от этого факта я не испытывал.
— И что с того, что стены сухие, как бы еще ненароком не рухнули.
— Не рухнут, — успокоил меня гном. — Ежели я хоть един признак узрел, что рухнут, я бы и не полз дальше. А стены суше стали оттого, что улицы в Вереме гномы мостили. А камни мы так к друг дружке притираем, что даже вода не просачивается. Еще улицы то, в граде чуть наклонные и с канавками узкими, — заливался соловьем гном, попав в родную стихию.
Весь подгорный народ мог часами говорить о том, что они делали. — Дабы вода сразу стекала за пределы, а заодно грязь выносила. Потому Верем самый чистый город этой части побережья.
Гном замолк, ткнувшись шлемом в подметки моих сапог.
— Че встал?
— Приехали! — я с удовольствием выпрямился в полный рост, в узком колодце. — Над нами доски, думаю, погреб.
— Хорошо б винный, — мечтательно вздохнул гном, вставая рядом. — Я уж месяц ниче окромя воды во рту не держал.
Вдвоем мы аккуратно поднял доски пола. В погребе тьма, сам ад позавидует. Выбравшись, я протянул руку гному. Ну и тяжел же оказался подземный воитель! Наверное, больше весил он сам, чем его снаряжение. Гномы плавать не умеют, а воде тонут быстрее, чем боевой топор.
Вроде было все тихо, но стоило нам положить доски на место, как я услышал слабое дыхание, словно приглушенное магией.
Кулак очертил короткий полукруг, и костяшки пальцев взорвались болью. Попасть то я попал, но противник оказался в стальном шлеме. Выхватив в меч, я толкнул гнома на пол, нечего мешаться мне в бою.
В темноте погреба глухо столкнулись два клинка. Некто гибкий, умелый противопоставил свой меч моему. Судя по ударам, противник превосходно видел в темноте, причем не магией, ее бы я почувствовал. Короткий обмен ударами закончился ничьей, в мою пользу. Клинок моего соперника прижал мне сонную артерию, я остановил свой в щели доспехов, пред сердцем.
— Сдавайся, — прозвенел в погребе мелодичный голос. — Или мой клинок распорет тебе шею.