— Что-то интересное?
— Много поводов для размышлений. Удалось в основном восстановить его биографию. И получается, что он, будучи по образованию действительно врачом, тем не менее всю жизнь занимался преимущественно бактериологией. Все учреждения, в которых он работал, — тут нам дали списочек, — были иногда косвенно, а чаще всего напрямую связаны с этим делом.
— Интересно, — сказал я.
— Еще не все. В архиве одного научного журнала нашли статейку, принадлежащую перу этого доктора. Во всяком случае, фамилия и инициалы те же. Посвящена она некоторым специальным вопросам технологии массового производства культур бактерий для использования в качестве оружия и защиты собственных войск при применении этого оружия не в глубоком тылу противника, а в его прифронтовых районах. Автор был аккуратен, и на рукописи имеется не только дата и подпись, но и место написания.
— Он написал это здесь?
— Он написал это здесь. Опубликована статья не была, разумеется: в ней нарушались многие правила секретности. Потому она и попала в архив того учреждения, которым все время занимались мы. Там на доктора завели досье, откуда мы сейчас и черпаем информацию.
— Можно взглянуть на статью?
— Нет, — сказал Лидумс. — Я приказал срочно переслать ее специалистам.
Нужно заключение бактериологов. Не о ее научной ценности, а о том, какую опасность могут представлять те вещи, с которыми он и его коллеги работали, сегодня. Может быть, все это давно уже утратило всякий смысл, стало совершенно безопасным. А может быть, наоборот. Во всяком случае, очень вероятно, что он работал в нашем подвальчике именно с теми культурами, что упоминаются в статье. Вещички, надо сказать, страшноватые. Судя хотя бы по его опусу. Теперь становится ясным, что здесь была за больничка…
Я представил, что могло бы случиться, если бы мы, недолго думая, подняли всю эту ведьмину кухню на воздух; мне сделалось не по себе.
— Теперь можно понять, — сказал я, — почему они придумали такую систему минирования.
— Там две системы, — поправил меня Лидумс. — Мне это представляется так. — Незаметно для себя он снова перешел на менторский тон. — Первая система, нижняя, создавалась одновременно с постройкой всего объекта и предназначалась для того, чтобы уничтожить его не только в случае опасности со стороны противника, — такая опасность казалась тогда весьма проблематичной, — но в первую очередь при какой-то катастрофе внутреннего характера: чтобы предотвратить проникновение бактерий в атмосферу. А вторая, верхняя система, возникла уже потом, когда стали понимать, что город им придется все же оставить. И если при срабатывании первой системы все осталось бы там, внутри, то теперь, при взрыве второй, все содержимое лаборатории, наоборот, должно быть выброшено на поверхность…
— Яснее некуда, — сказал я. — Только, мне кажется, дело может оказаться и не таким страшным. При той температуре, какая возникнет там в момент взрыва, вряд ли уцелеет что-то живое. Так что — в атмосферу будет выброшен пепел.
— Об этом тоже должны высказаться специалисты, — ответил Лидумс. Имеет значение не только температура, но и фактор времени. Не забудь, что помещение, в котором произойдет взрыв, по нашим прикидкам, уже не будет замкнутым. Тебе предстоит подсчитать все, что касается времени и температуры, связаться с теми, кому мы передали статью, и сообщить данные им. В своем заключении они учтут это.
— Ясно. Но все-таки мне хотелось бы поискать еще и в направлении Шпигеля.
— Только не в ущерб главному. Ты сделай вот что: зайди к Семенычу…
— Был только вчера.
— Говорил?
— О чем?..
— Привет! Он в войну прошел все эти дороги со щупом и миноискателем.
— Он? Да ведь он всегда …
— Это уже при тебе он был замом по хозяйству. Но за войну он понаставил немало своих «Мин нет».
— Ясно, — еще раз сказал я. — Что у тебя еще нового?
— Да вот все пытаемся сообразить, что за хитрости могут там встретиться. Потому что психология психологией, но ведь вскоре придется перейти к технологии и пробиваться туда. Пока что выяснили: пробраться туда в принципе можно тремя путями. Первый ты знаешь: ворота. Наверняка самый опасный, потому что если они не удосужились подстраховать ворота, то были людьми крайне несерьезными.
— Нет, — сказал я. — Похоже, что Шпигель был как раз серьезным человеком.
— Хотя, — продолжал Лидумс, глядя на меня в упор своими чуть выкаченными глазами, — хотя, как мы ни старались что-то там найти, пока это не удалось. Мы совсем обнаглели. — Он усмехнулся и даже подмигнул. Подтащили интроскоп по туннелю к самым воротам и просканировали. Потом рискнули еще больше и попробовали даже ультразвуком, направленным пучком так, чтобы не задеть зарядов, заложенных в перекрытие.
— И что увидели?
— Понимаешь, впечатление такое, что там никаких хитростей нет.
Никаких зарядов близ ворот. Ну, есть сами ворота; угадывается механизм, их открывающий, вручную такие створки не очень-то потолкаешь. Вот и все. — Он усмехнулся еще раз, лихо, совсем по-мальчишески. — В конце концов мне это надоело, я отослал всех и сделал вот что!
Он сунул руку в карман и извлек аккуратно завернутую в бумажку ту самую гайку или заглушку, с шестью отверстиями для специального ключа.