Продвигаясь по дну каньона, я увидела впереди себя какую- то преграду, сплошь окутанную туманом. Приблизившись к ней, я поняла, что это был своего рода скалистый барьер или выступ, полностью преграждавший вход в каньон так, что между ним и стеной каньона оставалось только очень маленькое узкое пространство, через которое едва можно было протиснуться. Все вокруг было окутано туманом.
Вдруг я увидела, что там стоят люди: двое мужчин и еще один человек, весь в тени. Неожиданно я узнала этого человека, и как только я его узнала, он словно бы вышел из тени на яркий свет. Забавно, но внешне он выглядел как актер Джин Уайлдер в фильме «Вилли Вонка». У него были такие же кудрявые волосы, и одет он был в темный костюм с белым кантом. Сначала я подумало: «Что происходит?» А затем, столь же неожиданно, я поняла, что умираю, и меня тут же охватил страх.
В этот момент человек в костюме сказал: «Ты при смерти». Именно так и сказал: «Ты при смерти». Тут до меня дошло, что это был «ангел смерти». Сам он этого не говорил, но я знала, что это так. И подумала про себя, что, пожалуй, немного его побаиваюсь. Но когда он сказал: «Ты при смерти», – сказано это было с такой добротой и любовью, что я перестала бояться. Вообще перестала чего-либо бояться. Он был таким добрым, таким обходительным, таким… трудно выразить каким. Это было просто невероятно.
Помню, прежде чем ответить, я немного подумала, а затем, кивнув головой, сказала: «Я знаю». Возможно, теперь я буду в своем рассказе немного непоследовательной, но это потому, что я вспоминаю все разом. Но слова тех, кто ко мне обращался, я постараюсь цитировать точно. Так вот, тут мне в голову пришла мысль: «Значит, после смерти что-то есть! Действительно что-то есть!» Это меня так удивило! И вслух я сказала: «Смерть так легка. Удивительно легка. Это все равно, что встать с одного стула и пересесть на другой».
Мужчины кивнули в знак согласия, и один из них сказал: «Да, но сюда очень трудно пройти». Я не поняла смысла этих слов, но именно так он и сказал. «Поэтому ты можешь выбирать», – сказал вслед за ним мужчина в костюме. На меня сразу нахлынуло столько мыслей, что мне трудно было в них разобраться, но, помню, среди них была такая: «Смерть – это танцор». Очень странная мысль, что и говорить, но я стараюсь, как можно точнее передать то, что чувствовала тогда. Помню, у меня в тот момент возникло ощущение, что мне не всегда будут давать право на выбор и что далеко не каждому дается такое право. Мне показалось, что только на этот раз и только здесь мне позволено выбирать. А кроме того, у меня сложилось такое впечатление, что этот «ангел смерти» не является таким по существу. Мне показалось, что его просто временно назначили на эту должность, и он не всегда будет ее исполнять.
Кроме этих трех, там были и другие люди, тоже стоявшие в тени, и, как я поняла, они пришли, чтобы помочь мне, потому что один из них сказал: «Чего ты хочешь: остаться или уйти?» «Остаться» – это значит остаться с ними, а «уйти» – значит возвратиться назад. Как вы понимаете, там все наоборот, не так, как мы привыкли здесь. «Ты хочешь остаться или уйти?» – повторил он. Я чувствовала, до какой степени здесь чудесно, и захотела остаться. (Она вздохнула.) «Я хочу остаться», – ответила я.
Я не помню в точности его слов, но он сказал примерно следующее: «Прежде чем ты примешь окончательное решение, тебе нужно кое-что знать». И мне показали мою мать, которая горько всхлипывала и плакала, утирая слезы. «Для твоей матери это будет тяжелый удар, – сказал тот же человек. – Она будет доведена до отчаяния и в своем отчаянии сломает жизнь тем, кто ее окружает». Я почему-то была уверена, что он говорит о моем отце, и почувствовала, что ее жизнь с момента моего ухода словно надломится и станет пустой и никчемной. Да и жизнь отца тоже, поскольку он очень любит мать и разделит с ней ее страдание. Но я все равно сказала: «Хочу остаться», – потому что чувствовала, что время здесь постоянно, вернее, его совсем нет, и когда они тоже попадут сюда, они поймут это. Но я чувствовала и другое: какой бы выбор я ни сделала, это будет правильный выбор. Этот мир был свободен от предвзятости и предубеждений, и, что бы я ни выбрала, я поступлю правильно. Затем мне показали моего мужа. Он плакал и повторял: «Никогда не думал, что так люблю ее», и это сопровождалось лучшими сценами из нашей жизни и наших супружеских отношений. Я I гоняла, что ему придется очень трудно без меня, но тем не менее сказала: «Я хочу остаться». Потому что знала: пройдет немного времени, и все они будут здесь и все меня поймут.
Тогда он сказал: «С твоими детьми все будет в порядке, но без тебя они не достигнут того, чего могли бы». Но я стояла на своем: «Я хочу остаться». Главное, знала я, с детьми будет все в порядке. Может быть, без меня им будет не так хорошо, как было бы со мной, но они во всяком случае не пропадут. Остаться здесь – вот чего мне хотелось с неодолимой силой. И тогда «ангел смерти» сказал: «Отныне ты всегда будешь рядом со своими детьми». Другими словами, теперь я должна сделать окончательный выбор. Мне сказали, что я буду ангелом-хранителем и добрым покровителем своих детей. Я изумилась, потому что это было не то, чего я хотела. Единственное, чего мне хотелось, – это оказаться в этом райском месте и учиться там. Сейчас не могу сказать, почему мне показалось, что я смогу там чему-то научиться. Эта мысль пришла мне на ум сама собой, и я была в этом уверена. Ибо с той минуты, как эти люди заговорили со мной, я уже знала, что хочу остаться в этом месте, хотя ни разу его не видела. Я знала, что найду там ответы на все свои вопросы. Да, да, именно ответы! Учеба, ответы, духовный рост… Возможно, это было чисто интуитивное чувство, но я знала, что хочу остаться в этом месте. Я в самом деле не хотела оттуда уходить и возвращаться к этим проблемам. Нет, я хотела быть там, но, словно через силу, нехотя сказала: «Хорошо, если пора принимать окончательное решение, то я, пожалуй, вернусь обратно. На мне лежит ответственность, а справиться с ней лучше всего я смогу только там, по ту сторону, а не по эту, где я могу просто опекать и мысленно влиять на своих детей, и не более того». Поэтому я сказала: «Ладно, я ухожу». Казалось, все они искренне обрадовались моему решению, хотя, как я уже говорила, в том мире нет ни предвзятости, ни осуждения, ни предубеждения.